А ведь это сверху кажется – внизу – масса,
а тут отдельные люди живут.
А.Платонов. Че-Че-О.

Человек – общая мера для всех народов и рас.
А.де Сент-Экзюпери. «Военный летчик».

Тема А.Платонов и А.де Сент-Экзюпери не получила должного освещения в литературоведении. Она лишь затронута. Впервые эти имена сблизил Лев Алексеевич Шубин со ссылкой на Л.Славина: «В первом приближении это сопоставление выглядит как параллель: любовь машиниста Платонова к паровозам – любовь летчика Сент-Экса к самолетам. Надо только помнить, что любовь их – чувство сложное. Сент-Экзюпери видел в самолете не только средство, позволяющее человеку вступить в поединок с горами, грозами и пустынями, но прежде всего способ познания, открывающий истинное лицо Земли как одной планеты, как Земли людей. И надо помнить, что Платонов говорил: «Я люблю больше мудрость, чем философию, больше знания, чем науку. И надо любить ту вселенную, которая может быть, а не ту, которая есть» (1, с.183). Это сопоставление действительно утвердилось в читательском восприятии, находя все новые подтверждения. Писатель С.Залыгин отметил генетическую связь прозы Экзюпери с прозой Платонова: «Сколь это ни странным может показаться, но ведь и Экзюпери, поклонник творчества Платонова, больше или меньше, но воспринял метод Платонова: его «Маленький принц» - тоже чувствилище мира» (2,с.38) (Выделено нами – В.С).

Не располагая данными, что Экзюпери отозвался в какой-то из своих статей или писем о влиянии на него творчества Платонова, мы предполагаем, что Экзюпери мог прочитать книги Платонова. В 1927 г. в издательстве «Молодая гвардия» вышел сборник повестей и рассказов «Епифанские шлюзы»; книгу заметили и читатели, и критики, и о Платонове заговорили как о зрелом мастере слова. В 1935 г., пробуя себя на поприще журналистики, Экзюпери побывает в России. Газета «Пари-суар» отправляет его на месяц корреспондентом в Москву. Хотя возможности познакомиться с жизнью советской страны были весьма ограничены, он откликается на многие факты, события. В мае разбивается советский агитсамолет «Максим Горький», Экзюпери пишет сочувственную заметку об этом трагическом событии в «Известия». Затем следует серия очерков в «Пари-суар» - бытовые зарисовки в мягких юмористических тонах. Рассказ Платонова «Третий сын», исследующий проблему контакта поколений и вызывающий прямые аналогии с прозой Экзюпери, был опубликован впервые в 1936 г. в журнале «Красная новь» и сразу же после публикации вошел в антологию рассказа на французском языке. Рассказ был перепечатан журналом «Интернациональная литература» в номере, предназначенном для зарубежных читателей, вошел в ежегодный сборник лучшего американского рассказа за 1937 год, издававшийся О’ Брайеном в Америке. В одном из этих изданий его мог прочитать Экзюпери, как, вероятно, прочел рассказ и Э.Хэмингуей, признавшийся тогда же, что и для него Платонов тот писатель, у которого надо учиться. (Виктор Боков в своей статье «Высокое слово» вспоминает: «Прочитав повесть Хемингуэя «Старик и море», я поделился с друзьями догадкой о том, что в повести Хемингуэя есть дух Андрея Платонова. Никто тогда со мной не согласился. Согласился сам Хемингуэй, когда признался переводчику Вильям-Вильмонту, что он писал «Старика и море», находясь под влиянием Андрея Платонова. Хемингуэю за повесть «Старик и море» присуждена Нобелевская премия. Достоинство произведения определено коротко: «Эрнесу Хемингуэю за создание нового стиля прозы». Платонов не получил Нобелевской премии, хотя он, как и Хемингуэй, создал новый стиль прозы».( 3,с.83).

Сближая имена двух больших художников слова – Платонова и Экзюпери - мы не говорим о заимствовании, преемственности. В платоноведении справедливо подчеркивалось, что «подражать Платонову бессмысленно (…) В произведениях Платонова (…) заговорила сама жизнь и он, как мог, устранился, чтобы дать ей выговориться» (4,с.44,45). Нас интересует сходство мировоззренческих установок, философских взглядов А.Платонова и А. де Сент-Экзюпери по важнейшим вопросам человеческого бытия. Мы сближаем имена двух больших писателей обостренного нравственного чувства, воспринимая их как преемников, учеников Ф.М.Достоевского в поисках путей к «всеобщему братству» и гармонии, «общечеловеческому воссоединению», «братству всех людей» (слова Достоевского). Размышления Достоевского о «всеобщем братстве» в концентрированной форме были высказаны им 8 июня 1880 г. в знаменитой «Речи о Пушкине» на торжественном заседании Общества любителей российской словесности, посвященном открытию памятника поэту в Москве (5,с.535-547). О своем ученичестве у Достоевского признается Экзюпери в очерке «Воспоминания о некоторых книгах»: «В пятнадцать лет я напал на Достоевского, и это было для меня истинным откровением: я сразу почувствовал, что прикоснулся к чему-то огромному и бросился читать все, что он написал». Платонов прикоснулся к творчеству Достоевского также в раннем возрасте. В рецензии 1920 года на инсценировку в Воронеже романа Достоевского «Идиот» Платонов интерпретирует образы романа через призму категорий пола и сознания, отмечает сложность, глубину мыслей автора: «Рогожин – сама земля, ее черные, мощные недра, вырвавшаяся еще бессознательная жизнь (…) Мышкин (…) - рыцарь мысли, он знает много, в нем душа Христа – царя сознания и врага тайны. Настасья Филлиповна (…) явила собой образ души Достоевского, погибающего духа сомнения и неуверенности, ищущего спасения в страдании» (6.С. 42).

Взгляд писателей на назначение искусства выявляет концентрированность их прозы на проблеме человека, на взаимоотношения человека с другими людьми, на смысл «отдельного и общего существования». Известно, что Платонов признавал подлинным искусство, приносящее «ту глубокую радость, которая равноценна помощи в жизни»(7. С.78). По Платонову, «искусство дороже вещей,потому что оно приближает человека к человеку, а это труднее и дороже всего» (8.С.88). Экзюпери придерживается подобной точки зрения. Кредо Экзюпери – «Уважение к Человеку! Уважение к Человеку! Основа всякой культуры прежде всего – в самом человеке. Прежде всего – это слепая, неодолимая жажда тепла» (9. Т.1.С. 437).

Мировоззренческая установка Экзюпери - в приоритете Человека, уважении его прав, равенстве людей: «Человек – всего лишь узел отношений»(9. Т.1. С.343).

Свои жизненные принципы, нравственные убеждения оба писателя доказали и творчеством и жизненной судьбой, следовали своим заветам. Сближает их имена непримиримая борьба с фашизмом. Еще до начала войны и Платонов, и Экзюпери проникли в страшную сущность фашизма и предсказали ему бесславную гибель. Платонов – участник Великой Отечественной войны, он был офицером в звании майора, военным корреспондентом газеты «Красная звезда» с октября 1942 по ноябрь 1944 года. Под Львовом он был контужен, завален землей, у него были отбиты оба легких. Окончательно Платонов был демобилизован в начале 1946 г. по болезни, через пять лет оборвавшей его жизнь. За время войны вышло четыре книги Платонова: «Одухотворенные люди» (1942), «Рассказы о Родине» (1943), «Броня» (1943), «В сторону заката солнца» (1945). Воплощением бесчеловечности фашизма стал его рассказ «Девушка Роза»(1943). Образ юной девушки, искалеченной фашистами, стал символом бессмертия жизни. Идеей планетарной общности людей в противостоянии фашизму проникнуты психологический рассказ Платонова «По небу полуночи» (1939), книги Экзюпери «Планета людей»(1939), «Военный летчик»(1942), «Маленький принц» (1943). В 1936-1937 гг. Сент-Экзюпери побывал на фронтах Испании. Его корреспонденции о гражданской войне, помещенные во французских газетах, выражают ненависть писателя к фашизму, тревогу за судьбу Испанской республики и мира в Европе. В годы второй мировой войны Экзюпери, несмотря на увечья, полученные в тяжелых авариях во время дальних перелетов при испытании новых маршрутов в Ливийской пустыне и Гватемале, добился права быть военным летчиком, принимал участие в непосредственном сражении с фашистами. Он и погиб во время разведывательного вылета к берегам оккупированной нацистами Франции 31 июля 1944 г. Место гибели писателя-гуманиста, летчика установлено окончательно в 2004 году. В «Литературной газете» сообщается: «найденные в Средиземном море недалеко от Марселя обломки его (Экзюпери – В.С.) самолета обследованы водолазами. Экспертиза установила – серийные номера самолета, лежащего на глубине 70 метров, совпали с имеющимися в документах» (10, с.6).

Сопоставление прозы писателей убеждает: Платонова и Экзюпери роднит общий подход к разработке истинных и ложных ценностей, напряженность ищущей мысли, новизна стилистического звучания. Прозу писателей объединяет мысль о внутренней связи между человеком и всеми другими людьми, как «членов одного братства». В своей лучшей автобиографической книге «Планета людей» Экзюпери, вспоминая аварию во время перелета через пустыню, когда лишь случайно встреченный бедуин мог спасти от гибели экипаж, размышляет: «А ты, ливийский бедуин, ты – наш спаситель, но твои черты сотрутся в моей памяти. Мне не вспомнить твоего лица. Ты – человек, и в тебе я узнаю всех людей. Ты никогда нас прежде не видел, но сразу признал. Ты – возлюбленный брат мой. Я тоже узнаю тебя в каждом человеке». (9,Т.1, С. 276). (выделено – В.С.).

Оба писателя в разрушительном ХХ веке восстанавливают прежде всего человеческие связи. В этом убеждают философемы писателей, в обобщенной форме выражающие их морально-этические воззрения, характер вносимого в жизнь нового чувства. Платоновские философемы: « «Без меня народ неполный» («Старый механик»); «Люди питаются друг от друга не только хлебом, но и душой» («Джан»); «Все возвышенное рождается лишь из житейской нужды» («Афродита»); «Я помню их, ты запомни меня, а тебя запомнят, кто после тебя народится… Так и будет жить один в другом, как один свет» («Свет жизни»); «Действуй, радуйся и отвечай сам за добро и за лихо (…) Ты на земле не посторонний прохожий» («Афродита»); «А ведь это сверху кажется – внизу – масса, а тут – отдельные люди живут» («Че-Че-О»). Философемы Экзюпери в сжатом, концентрированном виде сфокусировали сходную с платоновской систему идей, взглядов на человека в мире людей: «Укладывая камень, помогаешь строить мир» («Планета людей»); «Пытаясь охватить мир сегодняшний, мы черпаем из словаря, сложившегося в мире вчерашнем» («Планета людей»); «Я могу повлиять на судьбу того, от чего я неотделим. Я – составная часть общности людей» («Военный летчик»); «Человек – общая мера для всех народов и рас» («Военный летчик»); «Ты навсегда в ответе за всех, кого приручил» («Маленький принц»). Оба писателя стремятся преодолеть разобщенность людей.

Сопоставим фрагменты текстов Платонова и Экзюпери, в концентрированном виде устанавливающие типологические связи их прозы на уровне содержания.

А.Платонов: «Первостепенным остается изготовление вещей, ослабление губительных действий природы и поиски путей друг к другу» («Че-Че-О», 1928).

А.Экзюпери: «Быть может, жизнь и отрывает нас от товарищей и не дает нам много о них думать, а все равно где-то, бог весть где, они существуют – молчаливые, забытые, но всегда верные! (…) Нет, никто никогда не заменит погибшего товарища (…) Нет сокровища дороже, чем столько общих воспоминаний. Столько тяжких часов, пережитых вместе, столько ссор, примирений, душевных порывов. Такая дружба – плод долгих лет. Сажая дуб, смешно мечтать, что скоро найдешь приют в его тени» («Планета людей»).

В «Планете людей» Экзюпери восхищается духовным и нтеллектуальным величием человека, но его глубоко печалит разобщенность людей. Он видит свою задачу в том, чтобы помочь человеку преодолеть разобщенность. . Вспоминая свой первый ночной полет над Аргентиной темной ночью, «в которой, подобно звездам, лишь одиноко мерцали редкие огоньки», писатель прославляет чудо человеческого сознания, восклицает: «Хорошо бы протянуть друг другу руки. Хорошо бы завязать разговор с этими огоньками, которые горят далеко друг от друга на равнине». 

  Главный критерий человеческого достоинства для писателя связан с ответственностью перед людьми. Самолет Гийоме в «Планете людей» попал в снежную бурю в Андах и совершил вынужденную посадку. Летчик оказался затерянным в горах среди льда, ветра, без еды. Выбор для него – признать себя побежденным и обрести покой – или страдать и бороться. Он не может обмануть доверие товарищей, жены. Доводы героя прозвучат в его внутреннем монологе: «Я говорил себе – если жена верит, что я жив, она верит, что я иду. И товарищи верят, что я иду. Все они верят в меня. Подлец я буду, если остановлюсь!» (9.Т.1, с.196). Абстрагируясь от конкретного примера, Экзюпери дает определение человека: «Быть человеком – это и значит чувствовать, что ты за все в ответе (…) И знать, что укладывая камень, помогаешь строить мир». (9. Т.1.С.199).(выделено – В.С.).

Близость прозы писателей явно ощктима в идее родового человеческого единства, преодоления вражды, разобщенности, «поиска путей друг к другу» (фраза Платонова). В повести «Джан», написанной на материале поездки в 1934 г. в Туркмению в составе писательской делегации, Платонов высказывает свои заветные мысли о путях преодоления разобщенности, отчуждения людей: «Никакой народ, даже джан, не может жить врозь: люди питаются друг от друга не только хлебом, но и душой, чувствуя и воображая один другого, иначе, что им думать, где им истратить нежную, доверчивую силу жизни, где узнать рассеяние своей грусти и утешиться (…) Питаясь лишь воображением самого себя, всякий человек скоро поедает свою душу, истощается в худшей бедности и погибает в безумном унынии».(выделено – В.С.).

Связи прозы Платонова и Экзюпери проявляются и в разработке проблемы контакта, преемственности поколений, и живых и мертвых. Наша цель – выявить схождения и разрывы в художественном исследовании писателями темы детства, в создании образа ребенка, образа матери как на уровне содержания, так и формы произведения. Как показывают результаты исследования, и Платонов, и Экзюпери преемствуют и развивают концепцию Ф.М.Достоевского активизации духовной жизни взрослого ребенком, «восстановления человека» (фраза Экзюпери), в концентрированном виде изложенную в рассказе Достоевского «Сон смешного человека» (1877), в романе «Братья Карамазовы» (1880). Оба писателя -и Платонов, и Экзюпери - унаследуют от Достоевского благороднейшую традицию - проверять все дела и начинания взрослых «слезинкой ребенка» («Да ведь весь мир познания не стоит тогда этих слезок ребеночка» (12,с.285).

Платонов и Экзюпери строят собственную систему нравственных координат человеческой жизнедеятельности, взяв за основу этику любви и памяти, восстановления связей человека с окружающими и универсальной ответственности каждого за все, что вершится на «планете людей». У истоков всечеловеческого братства в прозе писателей становится беспомощный ребенок, пробуждающий совесть, беспощадность самосуда, бескомпромиссность, органически присущие ребенку. Такой подход прослеживается в романах и повестях Платонова «Котлован», «Чевенгур», «Джан», в его рассказах «По небу полуночи», «Уля», «Июльская гроза», «Возвращение», в повестях Экзюпери «Ночной полет», «Планета людей», «Письмо заложнику», «Маленький принц», «Военный летчик». По Платонову, ребенок – «всемирный элемент» («Котлован»); ребенок «связывает людей в единое родство, заставляет кипеть нашу жизнь» («Маленький солдат»); «от одного вида ребенка взрослые начинают более согласованно жить». Аналогичная концепция мира, детства создается в повестях Экзюпери. Ребенок «пробуждает взрослого к жизни» («Планета людей»); «соединяет узами с другими людьми, соединяет с миром» («Планета людей»); «малыш – центр, вокруг которого строится вселенная» («Южный почтовый»; ребенок обогащает внутренний мир человека, пробуждает чувства, побуждает женщину «быть уверенной в себе, и связанной со всем, частью какого-то огромного целого» («Южный почтовый); побуждает взрослого «…согреть неусыпной разумной заботой» ребенка («Планета людей»).

  Для примера: явная смысловая параллель обнаруживается при сопоставлении следующих фрагментов текстов:

А.Платонов: «Эта слабость детского, человеческого сердца, таящая за собой постоянное неизменное чувство, соединяющее людей в единое родство, - эта слабость означала силу ребенка» («Маленький солдат», 1943).

А.Экзюпери: «Мимо шел ребенок. Барк погладил его по щеке. Ребенок улыбнулся. Это не был хозяйский сын, привычный к лести. Это был маленький заморыш. Барк подарил ему ласку – и малыш улыбнулся. Он-то и пробудил Барка к жизни, этот маленький заморыш, благодаря Барку он улыбнулся – и вот Барк почувствовал, что начинает что-то значить в этом мире (…) Он отошел к еврейским лавчонкам и скоро вернулся с целой охапкой подарков» («Планета людей», 1939).

Персонажи писателей проявляют огромный интерес к миру, к людям, привносят в мир свои чувства: радость, сострадание, способность «подавить человечностью бесчеловечность» (фраза из статьи Платонова 1939 года «Навстречу людям»). Героев своих книг оба писателя исследуют прежде всего в социально-этическом плане. За каждым словом в их философской прозе кроется многоуровневая мотивация, обнажающая мироощущение, нравственно-этические представления писателей. Ребенок активизирует силы взрослого, объединяет взрослых в стремлении защитить ребенка от страданий, от несовершенства мира. Герой рассказа «Маленький солдат» Сергей Лабков вместе с родителями находится в действующей армии, на войне теряет и отца, и мать, полковника и военврача. Сережа остается в армии, чтобы быть полезным, ходит в разведку, выполняет серьезные задания. Любовь к осиротевшему мальчику, «вечное горе» ребенка сближают двух взрослых людей, майора Савельева и майора Бахичева. Бывший невольник Барк в повести Экзюпери «Планета людей», освобожденный усилиями героя-рассказчика от плена у мавров, именно после встречи с играющими ребятишками почувствует «острое, жгучее, точно голод, желание» быть человеком среди людей, ощутит свою связь с людьми».

О сходстве мировидения Платонова и Экзюпери свидетельствуют и дневниковые записи, и письма, и художественное наследие. С образом ребенка связаны для писателей человеческие возможности, возможности жизни и ее утраты. Реализация потенциала детства – это символ вершин, которые может достичь человек, «забвение разума» (фраза Платонова) – это бездна, в которую он может упасть, перечеркнув саму жизнь. По Платонову, как он об этом пишет в «Записных книжках», «наблюдать за развитием сознания в ребенке и за осведомленностью его в окружающей действительности составляет для нас (взрослых – В.С.) радость». Героя-рассказчика в «Планете людей» Экзюпери мучит «забота садовника» («Меня мучит забота садовника») за нереализованный потенциал детства. Наблюдая за семейной парой с ребенком, он размышляет об ответственности взрослых за участь сына: «Он весь – обещанье! Он совсем как маленький принц из какой-нибудь сказки, ему бы расти, согретому неустанной разумной заботой, и он бы оправдал самые смелые ожидания» (9, Т.1,с.293). Мировидение Экзюпери основано, как и мировидение Платонова, на культе каждой отдельной личности. Слово «Человек» для Экзюпери звучит гордо, и он пишет это слово с прописной буквы).

Сходной в прозе писателей является формулировка идей жизнеустройства, поиск ответов на самые жгучие вопросы – как обустроить жизнь? Установка на философское осмысление юытия объединяет сказку Экзюпери «Маленький принц»(1942) с повестью Платонова «Джан»Джан»(1934), со сказками «Цветок на земле», «Неизвестный цветок»(1950), с рассказами «Возвращение»(1946), «Уля», «Ветер-хлебопашец» (1943). Самое притягательное, что таят в себе герои этих произведений - это запечатленный в них творческий процесс человеческой мысли. Девочку-сироту из повести «Джан» тревожат самые важные для нее вопросы - что сделать, чтобы не потерять связи с близкими людьми: «Народ раскочевался (…) Кто тогда меня помнить будет?» Назар отвезет девочку Айдым в Москву на обучение («Он обещал ее отдать в Москве на обучение, а когда Айдым станет ученой девушкой, она сама придет на Усть-Урт и научит всех, кто ее дождется, как правильно жить дальше»). Так прослеживается в платоновском художественном мире концепция жизни, «очередное кольцо жизни». Философема Платонова содержит не только установку, но и перспективу решения проблемы «выхода в счастье». . Платоновский ответ на вопрос о главном, о котором будет спрашивать взрослого ребенок («Скажи мне что-нибудь главное») – это «способность чувствовать, мыслить и бороться (…) Помощь придет от другого человека». («Джан»).

Братом по духу девочки Айдым из платоновской повести «Джан» можно назвать обаятельного героя философской сказки Экзюпери «Маленький принц», самого глубокого и лиричного произведения писателя-гуманиста, прославляющего истинные ценности.

Маленький принц Экзюпери – это двойник автора, лучшая часть его души, символический образ, с которым автор ведет внутренний диалог. Сказка-притча «Маленький принц» - своего рода исходная философема основы неправильного мироустройства и плана его преобразования, обустройства. Гонимый жаждой познания, маленький принц познает неподлинность межчеловеческих связей в суете повседневной жизни. Герой побывает на многих планетах, узнает человеческие пороки: честолюбие, пьянство, меркантилизм, спесь, забвение других людей. Вот как воспринимает герой сказки Маленький принц дельца, одного из самых неприятных для него личностей в мире взрослых: «Я знаю одну планету, там живет такой господин с багровым лицом. Он за всю свою жизнь ни разу не понюхал цветка. Ни разу не поглядел на звезду. Он никогда никого не любил. И никогда ничего не делал. Он занят только одним: он складывает цифры. И с утра до ночи твердит одно: «Я человек серьезный! Я человек серьезный!». И прямо раздувается от гордости. А на самом деле он не человек. Он гриб». Познакомится Маленький принц со змеей - символом трагической мудрости, - предвещающей горечь познания мира, возможность тоски и одиночества. Лис поведает герою истину о связи между людьми, откроет герою секрет о том, что взор сердца проникает глубже, чем видит глаз: «Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь». Лис расскажет маленькому принцу о «цене счастья», об «истине», которую всегда ищут и герои А.Платонова. Лис поможет мальчику понять, что такое на самом деле дружба и любовь. Истина, по Экзюпери, в том, что «люди забыли истину: ты навсегда в ответе за всех, кого приручил». Эта философема Экзюпери сродни платоновской: «Нужно постоянно, непрерывно согревать другого человека своим дыханием, держать его близко, чтоб он не мертвел, чтоб он чувствовал свою необходимость» (рассказ «Бессмертие»).

Перекличка прозы Платонова и Экзюпери сильна во многих образах, словесных линиях, в идее обустройства жизни, в мотиве «возделывания сада». Философема Экзюпери содержит перспективу обустройства жизни, она аналогична платоновской. Жизненное кредо Маленького принца – «Встал поутру, умылся, привел себя в порядок – и сразу же приведи в порядок свою планету» (9.Т.1,С.452). Мотив «возделанной земли», образ «садовника» разрабатывается и в «Планете людей». Смертью, «поистине достойной человека», оценивается смерть «садовника», оставляющего «возделанную землю, возделанную планету». Авторская оценка звучит в словах: «Узы любви соединяли его со всеми полями и садами, со всеми деревьями нашей земли. Вот кто был ее великодушным, щедрым хозяином и властелином» (9. Т.1, С. 200). Герой-повествователь в «Цитадели» (начата в 1941 г.) мечтает стать, как и его друг «старик-садовник», также садовником в своем царстве, и, как его друг, иметь право сказать: «Этим утром я подрезал мои розы» (9. Т.2, С.538-539). С предостережениями Маленького принца – «А если баобаб не распознать вовремя, потом от него уже не избавишься (…) И если планета очень маленькая, а баобабов много, они разорвут ее на клочки» (8.Т.1,С.452) – созвучны предостережения автора романа «Чевенгур». Ключом к многозначному содержанию романа «Чевенгур» Платонова является притча о «саде истории», который «требует заботы и долгого ожидания плодов», и о «садовниках, не имеющих прочного полезного ума», «засеявших почву мелкими злаками бюрократии» (11. С.362).

Истинные ценности для героя Экзюпери – это ценности, делающие жизнь осмысленной. Мудрость отношения к миру заключается в доброте, в истреблении человеконенавистничества – «прополке баобабов» (символ фашизма), которые могут разрастись и своими мощными корнями «разорвать планету». В диалоге с автором герой скажет: «Вода нужна и сердцу (…) На твоей планете люди выращивают в одном саду пять тысяч роз (…) и не находят того, чего ищут. А ведь то, чего они ищут, можно найти в одной единственной розе, в глотке воды». Концепт обоих писателей - и Платонова, и Экзюпери – в гуманной мысли, несмотря на невыносимые условия, в которые жизнь ставит людей, несмотря на то, что человек смертен, жизнь – чудо, жить возможно, поддерживая друг друга, чувствуя ответственность за весь мир и «растить дерево человечества».(слова Экзюпери).

Обустроить жизнь, землю, на которой они живут, стремятся дети в платоновских рассказах «Ветер-хлебопашец», «Цветок на земле». В разрушенной фашистами деревне, в которой остались лишь несколько немощных стариков и детей, «сухорукий» ребенок-хлебопашец» - возделывает землю, чтобы на пожарище снова началась жизнь. Это мудрый ребенок, противостоящий злу. Он – изобретатель, использует силу ветра, «запряженную в плуг». Обаятельный своей любознательностью, открытостью миру, мальчик Афоня создает свой микромир, где никто не должен быть обижен («Цветок на земле»). Мальчик хочет узнать «тайну жизни», «все самое главное». И дедушка показывает внуку цветок, который растет из камня, «мертвого праха». «Цветок этот – самый большой труженик, он из смерти работает жизнь. Это и есть самое главное дело на белом свете», - объясняет дед внуку «тайну жизни». Прикоснувшись к тайне превращения мертвого вещества в живое растение, ребенок открывает для себя смысл жизни. «Теперь я сам знаю про все!» - скажет Афоня дедушке Титу. « - Ты спи, а когда умрешь, ты не бойся, я узнаю у цветов, как они из праха живут, и ты опять будешь жить из своего праха».

Сопоставляя прозу двух писателей-гуманистов Платонова и Экзюпери, мы отмечаем общее, что их объединяет, отмечаем и «разрывы». В основе платоновской концепции преемственности поколений лежит мотив «воскрешения», нравственный максимализм учения Н.Ф.Федорова, его «Философия общего дела». «Нужно, - пишет Федоров, - чтобы все рожденные поняли и почувствовали, что рождение есть приятие, взятие жизни отцов, т.е. лишение отцов жизни, откуда и вытекает долг воскрешения отцов, который и сынам дает бессмертие» (13.С.390). Малыгина Н.М. отметит вклад ученых разных стран в изучение истории русской литературы ХХ века: «Открытие знакомства Платонова с «Философией общего дела» имело принципиальное значение для понимания творчества писателя. Оно было сделано в 1969 году американским исследователем А.А.Киселевым. Но поскольку первая публикация на эту тему в журнале «Грани» оставалась недоступной советским исследователям, влияние учения Федорова на Платонова было вновь «открыто» в конце 1970 –х годов. Одновременно и независимо друг от друга статьи на эту тему написали С.Семенова, Е.Толстая-Сегал и автор этих строк» (14. С.23).

В этике любви и ответственности и у Платонова и у Экзюпери первостепенная роль отводится материнскому началу, женщине – «проснувшейся совести всего, что есть», по определению Платонова, данной в статье «Душа мира». С темой матери в творчестве обоих писателей связано «открытие пространства будущего», преемственность поколений. Образы матери в рассказе «Третий сын» Платонова и в «Планете людей» Экзюпери становятся символом матери человеческой, подготавливают вывод о бессмертии человечества. Оба писателя подчеркивают роль матери в совершенствовании и неувядаемости народной жизни. Проиллюстрируем эту мысль на центральной в композиции обоих произведений сцене стояния у гроба матери ее сыновей.

А.Платонов: «Громадные мужчины – в возрасте от двадцати до сорока лет – безмолвно встали у гроба (…) Все шестеро и седьмой отец бесшумно находились вокруг мертвой матери и молчаливо оплакивали ее, скрывая друг от друга свое отчвяние, свое воспоминание о детстве, которое беспрерывно и безвозмездно рождалось в сердце матери и всегда - через тысячи верст – находило их, и они это постоянно, безотчетно чувствовали и были сильней от этого сознания и смелее делали успехи в жизни» («Третий сын», 1936).

А.Экзюпери: «Однажды мне случилось стоять с тремя крестьянами у смертного ложа их матери. Это было горько, что говорить. Вторично рвалась пуповина (…) Сыновьям вдруг стало одиноко, они себе показались неумелыми, беспомощными, больше не было того стола, за которым в праздник сходилась вся семья, того магнита, который их всех притягивал. А я видел, что здесь не только рвутся связующие нити, но и вторично дается жизнь. Ибо каждый из сыновей в свой черед станет главою рода (…) Так от поколения к поколению передается жизнь – медленно, как растет дерево, - и с нею передается и сознание. Какое поразительное восхождение!» ( «Планета людей»).

Типологические связи творчества Платонова с творчеством Экзюпери можно проанализировать и на уровне поэтики. Так, например, Экзюпери часто прибегает к сходному по смысловой нагрузке образу-понятию «окно», что и Платонов. Функция этого образа раздвижение рамок сознания, горизонтов видения мира, его многообразия; это своего рода порабола. В «Ювенильном море» героиня Надежда Босталоева, приехав в город, ночью «откроет окно» и будет «слушать голоса людей, смех женихов и невест, завыванье напряженных машин, гудки транспорта, песни сменившихся красноармейских караулов – весь гул большевистской жизни». У Экзюпери в «Планете людей» «огонек в окне» возвещает о чуде человеческого духа»: «При свете вон той лампы кто-то читает, или погружен в раздумье, или поверяет другу самое сокровенное. А здесь, быть может, кто-то пытается охватить просторы вселенной или бьется над вычислениями, измеряя туманность Андромеды. А там любят».

Образом-понятием в прозе обоих писателей становится и «дерево», питаемое соками земли. Этот образ получает и в прозе Платонова, и в прозе Экзюпери философское наполнение. В «Чевенгуре» образ дерева символизирует жизнестойкость народа: «Дванов отворил калитку своего двора и обрадовался старому дереву, росшему у сеней. Дерево было изранено, порублено, в него втыкали топор для отдыха, когда кололи дрова, но оно было еще живо и берегло зеленую страсть листвы на больших ветках»

  Платонов, как и М.Пришвин, передает через образ природы, через растительный и животный мир свойственное народу жизнерадостное мироощущение, выражает жизнеутверждающую философию языком художника. Генезис образа-понятия «дерево» прослеживается в прозе Л.Н.Толстого. Рассказчик в «Хаджи-Мурате» (1896) восхищается энергией и силой жизни репея, вызвавшем в нем воспоминания о «знаменитом своими подвигами» чеченце Хаджи-Мурате, наибе Шамиля. На вспаханном «черном, мертвом поле», на котором не виднелось ни одного растения, рассказчик увидел среди мертвого поля кустарник «татарина»-репея. « Куст «татарина» состоял из трех отростков. Один был оторван, и, как отрубленная рука, торчал остаток ветки. На других двух было на каждом по цветку Цветки эти когда-то были красные, теперь же были черные. Один стебель был сломан, и половина его, с грязным цветком на конце, висела книзу; другой, хотя и вымазанный черноземной грязью, все еще торчал кверху. Видно было, что весь кустик был переехан колесом и уже после поднялся и потому стоял боком, но все-таки стоял. Точно вырвали у него кусок тела, вывернули внутренности, оторвали руки и выкололи глаза. Но он все стоит и не сдается» (15,с.23).

В романе «Счастливая Москва»(1935) героиня в начале романа сравнивает себя с ветвями дерева, росшими «прямо вверх и в стороны» («Это я, как хорошо!»). После операции и долгого выздоровления Москва Честнова станет «увечной», и здесь уже появляется дерево с «голыми худыми ветвями», за которыми наблюдает героиня через больничное окно.

Для Экзюпери дерево – это символ-понятие, разворачивающее идеи человеческого рода. Описывая похороны старой крестьянки, давшей жизнь сыновьям, Экзюпери в «Планете людей» пишет: «Я смотрел на мать, на старую крестьянку с лицом спокойным и суровым (…) И в нем я узнавал черты сыновей. Их лица – слепок с этой маски. Это тело формировало их тела, отлично вылепленные, крепкие, мужественные (…) И в свой черед ее сыновья и дочери из плоти своей слепят новых людей (…) Только от поколения к поколению передается жизнь – медленно, как растет дерево».

Образ-понятие «дерево» создает в прозе писателей концепцию единых в своих основах мира и истории. В повести «Военный летчик» (1942) этот образ получает новое наполнение. Через этот образ Экзюпери говорит о своеобразии каждой из ветвей рода человеческого, ступенях роста, которые привносят человек и род людской в совершенствование человека и рода людского: «Человек – общая мера для всех народов и рас (…) узнают себя в Человеке и французы Франции и норвежцы Норвегии. Человек связывает их в своем единстве и в то же время, не вступая в противоречие с собой, помогает расцвету того неповторимого, что присуще каждому из этих народов. Дерево тоже проявляет себя в ветвях, не похожих на корни. И если в Норвегии пишут сказки про снег, если в Голландии выращивают тюльпаны, если в Испании импровизируют фламенко, все это обогащает Человека, живущего в каждом из нас».

Типологические связи творчества Платонова и Экзюпери можно прослеживать и дальше – как на уровне содержания, так и формы. Мы остановились лишь на ключевых для обоих писателей философемах, способствующих познанию внутренних законов творчества, выработке представлений о единстве мирового литературного процесса в «поисках Истины, Добра, Красоты», объединяющую мировую словесность «законом всеединства».

В заключение хочется привести слова из книги «Необыкновенные собеседники» Эм. Миндлина, дружившего с Платоновым. Они касаются духовных контактов Платонова и Экзюпери. Поэтому привожу их полностью. «Андрей Платонов умер, не узнав и не услышав об Экзюпери. Сейчас, читая и перечитывая Антуанна де Сент-Экзюпери, я часто ловлю себя на мысли о том, что бы сказал, нет, наверняка написал бы о нем Платонов? Эти два светлых писателя – один всемирно знаменитый француз и другой несправедливо еще не знаемый миром русский - братски близки друг другу не фактами своих биографий и не чертами характеров, но всем своим отношением к общей земле людей, серьезностью отношения к жизни и пониманием жизни как долга. Земля людей, увиденная глазами Экзюпери, была любимой землей Андрея Платонова. А идея жизни, которой раз навсегда воодушевился русский Андрей Платонов, воодушевляла и француза Экзюпери.

Они - братья, дети земли людей и рыцари одной общей идеи жизни» (16,с.418-439).

Литература

1. Шубин Л. Поиски смысла отдельного и общего существования: Андрей Платонов. Работы разных лет. – М.,1987
2. Залыгин С. Послесловие к роману Платонова «Счастливая Москва» // Новый мир. 1991, №9
3. Боков В. Высокое слово // Андрей Платонов: Воспоминания современников: Материалы к биографии. Сборник. – М.: Совр. писат., 1994
4. Варламов А. Третий сын // «Страна философов» Андрея Платонова: Проблемы творчества. Выпуск 4. – М., 2000
5. Достоевский Ф.М. Пушкин. Очерк // Ф.М. Достоевский. Избранные сочинения. – М., 1990.
6. Платонов А. Достоевский. // А.Платонов. Сочинения. Т. первый. Книга вторая. Статьи. – М., 2004.
7. Платонов А. Размышления читателя. – М. 1980
8. Платонов А. Че-Че-О // Платонов А. Возвращение. – М., 1989
9. Экзюпери А.де Сент. Соч.: В 2 тт. – М., 1994
10. Литературная газета. 2004. 14 – 20 апреля, №15.
11. Платонов А. Чевенгур. - М.: Худож. литер. 1988.
12. Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы // Ф.М.Достоевский . Собр. соч.: В 12 тт.Т.11. – М., 1982.
13. Федоров Н.Ф. Соч.: В 4тт. Т.1. – М., 1995
14. Малыгина Н.М. Художественный мир Андрея Платонова. – М., 1995
15. Толстой Л.Н. Хаджи-Мурат. // Собр. соч.: В 22 т. Т.14. – М.: Худ. лит., 1983
16. Миндлин Эм. Андрей Платонов // Андрей Платонов. Воспоминания современников: Материалы к биог