A PHP Error was encountered

Severity: Warning

Message: Cannot modify header information - headers already sent by (output started at /home/s/serafimova/public_html/index.php:345)

Filename: libraries/Session.php

Line Number: 672

A PHP Error was encountered

Severity: Warning

Message: Cannot modify header information - headers already sent by (output started at /home/s/serafimova/public_html/index.php:345)

Filename: libraries/Session.php

Line Number: 672

A PHP Error was encountered

Severity: Warning

Message: Cannot modify header information - headers already sent by (output started at /home/s/serafimova/public_html/index.php:345)

Filename: libraries/Session.php

Line Number: 672

О сходстве философско эстетических и нравственных исканий героев Рубцова и Распутина

О сходстве философско-эстетических и нравственных исканий героев Н.М.Рубцова и В.Г.Распутина.

«Россия, Русь! Храни себя, Храни!» (Н.Рубцов); «Для того и приходит в мир человек, чтобы мир никогда не скудел без людей и не старел без детей»(В.Распутин).
К 75-летию Н.М.Рубцова.
О жизненной и творческой судьбе Н.М.Рубцова (1936-1971) справедливо сказал Виктор Астафьев: «В России почти всегда посмертная судьба поэта удачливей прижизненной. Не был исключением и поэт Николай Рубцов. (...) Не мечталось Рубцову такое отношение к себе при жизни. Всё чаще и чаще станут называть Николая Рубцова великим, иногда и гениальным поэтом. Да, в таких стихах, как "Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны", "Видения на холме", "Добрый Филя", "Шумит Катунь", "Прощальное", "Прощальные стихи", "В гостях", "Философские стихи" и в последнем, в чемодане найденном, откровении века: "Село стоит на правом берегу" - он почти доходит до гениальности. Но всё же лучшие стихи поэта говорят об огромных, не реализованных возможностях. Он уже пробовал себя в прозе, он приближался к Богу». По верной оценке Астафьева, Н.Рубцов – «пронзительно русский национальный поэт, так и не набравший своей высоты.1

Многие литературоведы, критики называют Н.Рубцова органичным поэтом. В.Кожинов – первый и глубокий исследователь творчества Рубцова -  в своих рассуждениях о поэте приходит к выводу, что существо его поэзии – «в воплощении слияния человека и мира», которое доступно ему благодаря «причастности к тысячелетнему народному ощущению».2 По  точному определению  исследователя, народность  стихов поэта состоит в   органическом единстве  смысла и формы, определяющей живую жизнь стиха. В. В. Кожинов, с именем которого связано утверждение в литературе целой поэтической плеяды – Ю.Кузнецова, А.Передреева, А Прасолова и др., -  подчеркнет национальную самобытность Н. М. Рубцова: «Между тем народность  Николая  Рубцова осуществлена в самой сердцевине его поэзии, в том органическом единстве смысла и формы, которое определяет живую жизнь стиха. Дело вовсе не в том, что поэт говорит нечто о природе, истории, народе; сказать о чем-либо могут многие, и совершенно ясно, в частности, что многие современные поэты говорят о природе, истории, народе гораздо больше, чем Николай Рубцов. Дело в том, что в его поэзии как бы говорят сами природа, история, народ. Их живые и подлинные голоса естественно звучат в голосе поэта, ибо Н. Рубцов  был, по слову Есенина, поэт «от чего-то», а не «для чего-то». Он стремился внести в литературу не самого себя, а то высшее и глубинное, что ему открывалось. Именно поэтому его     стихи органичны и не несут на себе того отпечатка «сделанности», «конструктивности», который неизбежно лежит на стихах, написанных «для чего-то». И сложность его поэзии — это неисчерпаемая сложность жизни, а не сложность конструкций...»3

Автор  одной из  первых кандидатских диссертаций о творчестве  Н.М.Рубцова   Е.В.Иванова в монографии «Мне не найти зеленые цветы»  прослеживает  близость поэта  к писателям-деревенщикам, оценит  отнесение поэта к так называемой «деревенской» литературе как наименее освещенную критикой, актуализирует  эту связь  в творчестве Рубцова «...прежде всего в обостренном чувстве родины, своих корней, в тонком понимании народной души и поэтизации  обыкновенной, порой ничем не примечательной жизни простых людей, в глубинном знании народной психологии с ее извечными, но порой так часто забываемыми нами ценностями, в подчеркивании важности народной нравственности и национальной культуры».4

О магической силе стихов Н.М.Рубцова, о пронзительности выражения им радости и боли человека в его поэзии емко и  образно скажет В.Г.Распутин в посвящении-раздумье «Венок Рубцову»: «Чудный изныв русской души по Родине вслед за Есениным пропел Рубцов. Но не повторил, а извлёк в небывалых  доселе звуке и чувстве, в которых радость и боль, близкое и далёкое, небесное и земное существуют настолько слитно, будто это одно и то же и есть!».5  О сходстве  художественных  типов мышления,  художественных миров двух замечательных русских писателей – Н.Рубцова и В.Распутина, - говорит и то, что на   юбилейном вечере В.Г.Распутина, состоявшемся  18 марта 2007 г. в зале МХАТ им. М.Горького, читались главы из книг писателя и  звучали стихи Николая Рубцова,  и в ответной речи   «Язык существует, когда работает земля", юбиляр  выразил благодарность устроителям вечера за чтение стихов прекрасных поэтов. «Очень хорошо, что этот вечер был посвящён не столько даже мне, – сколько русскому языку. Что не только мои тексты читались, не только разыгрывались мои пьесы, но и звучали стихи прекрасных поэтов.  Вы превзошли все мои ожидания, заставили меня лишний раз убедиться, что интерес к русской словесности не утрачен. Великое, великое спасибо!».6

О глубинном родстве двух  художников – Н.Рубцова и В.Распутина, о типологической связи их произведений на уровне содержания и формы и  пойдет речь в нашей  статье. Сопоставление – Н.М.Рубцов, В.Г.Распутин – не покажется неожиданным, так как сопоставительный анализ их произведений позволяет  обнаружить далеко не случайную связь, существующую между  двумя замечательными русскими писателями.   Идея сопричастности человека семье, дому, роду, поколению, нации, планете, общему круговороту жизни проходит через все произведения В.Распутина и Н.Рубцова. Герои обоих писателей  вписаны в величественную картину мироздания. Для произведений обоих писателей  не чужда  характерная для романтической философии и поэзии тютчевская мистическая тема «высшего познания» в акте слияния человеческой души с «душой мира». Поэтическое чувство первородного целого присуще стихотворениям Н.Рубцова «Деревенские ночи» (1953), «Первый снег» (1955), «Березы»(1957), «Звезда полей» (1964),«Утро» (1965), «В осеннем лесу» (1965), «Далекое» («Где вьюга полночным набегом») (1969), «Тайна» (1970), «Ферапонтово» (19670), «Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны» и др. В этих стихотворениях передаются народные представления об извечных нравственных ценностях,  отрицается  стремление к стандартизации как нежелательное  последствие научно-технической революции, отрицается безразличие к природе, лирический герой вписывается в макрокосм, в величественную картину мироздания.

Для иллюстрации мысли сопоставим тютчевское стихотворение «Певучесть есть в морских волнах» (1865) со стихотворением Н.Рубцова «Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны». Стихотворению Тютчева предшествует эпиграф «Est in arundineis modulatio musica ripis».7

Откуда, как разлад возник?
И отчего же в общем хоре
Душа не то поет, что море,
И ропщет мыслящий тростник?
К «чуткому молчанию» (Тютчев) мирозданья прислу¬шивается лирический герой философского стихотворения Н.Рубцова «Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны», стремясь осознать вечные ценности, весь мир и человека в нем,  и социальные реалии, и себя в этом мире:
О, сельские виды! О, дивное счастье родиться
В лугах, словно ангел, под куполом синих небес!
Боюсь я, боюсь я, как вольная сильная птица,
Разбить свои крылья и больше не видеть чудес!
Боюсь, что над нами не будет возвышенной силы,
Что, выплыв на лодке, повсюду достану шестом ...
Диалог, который ведет лирический герой Н.Рубцова с Вселенной, с мирозданием, перекликается с тютчевским диалогом, боязнью разлада, боязнью перестать слышать естественный ритм, «созвучье полное в природе», «музыкальный строй в прибрежных тростниках»:
Когда, смеясь, на дворике глухом
Встречают солнце взрослые и дети, –
Воспрянув духом, выбегу на холм
И все увижу в самом лучшем свете.
Деревья, избы, лошадь на мосту,
Цветущий луг – везде о них тоскую.
И, разлюбив вот эту красоту,
Я не создам, наверное, другую...(«Утро»
Ф.И.Тютчев, наряду с А.С.Пушкиным и А.Блоком, был любимым поэтом Рубцова. Многие его стихотворения он знал на память; томик Тютчева в тканевом с золотым тиснением переплете – подарок Станислава Куняева –  поэт сохранил до конца своих дней В стихотворении «Приезд Тютчева» (1964) Рубцов подчеркивает в любимом поэте качества, которые ценит превыше всего, - цельность натуры, привязанность к родной земле, умение найти меткое, емкое слово - «высекать огонь  из слова»,-  все отражать « в слове ясном». О значимости для своих  творческих исканий мировидения Тютчева  и о своей роли в литературном процессе  Рубцов предельно ясно и  провидчески   скажет в стихотворении   «Я переписывать не стану…» (июль 1964 года):
Но я у Тютчева и Фета
Проверю  искреннее слово
Чтоб книгу Тютчева и Фета
Продолжить  книгою Рубцова.
Чувство сопричастности, нерасторжимой связи человека со своей землей, с вселенной в концентрированной форме передаются в стихотворении Рубцова «Тихая моя Родина»(1964):   
С каждой избою и тучею,
С громом, готовым упасть,
Чувствую самую жгучую,
Самую кровную связь.
Кровная привязанность к родной земле, к северной русской деревне и ее людям, трепетное ощущение Родины станет сквозным мотивом всего творчества Н.Рубцова, таких классических его стихотворений,  как  «В сибирской деревне» (1960), «Журавли» (1965), «В лесу» (1967), «Ночь на родине» (1967), «Привет, Россия» (1969), «Вологодский пейзаж» (1968), «У церковных берез» (1969), «О Московском Кремле» (1968), «Добрый Филя» (1960–1964) и др.
Я люблю, когда шумят березы,
когда листья падают с берез.
Слушаю – и набегают слезы
На глаза, отвыкшие от слез (…)
Русь моя, люблю твои березы!
С первых лет я с ними жил и рос.
Потому и набегают слезы
На глаза, отвыкшие от слез...
Дыхание вечности поэт ощущает всюду: в приметах пейзажа, в журавлиных кликах, в сказаньях старинных сосен ему «слышен глас веков»:
От всех чудес всемирного потопа
Досталось нам безбрежное болото,
На сотни верст усыпанное  клюквой,
Овеянное  сказками и былью
Прошедших здесь крестьянских поколений (Осенние этюды)
Сопоставительный  анализ процитированных стихотворений Н. Рубцова  и рассказа  В.Распутина «Видение» из цикла «Отчие пределы»,   повестей «Последний срок»(1970), «Живи и помни»(1974)  позволяет выявить,  что духовный мир героев этих  произведений приравнен к макрокосму, они  вписаны в величественную картину мироздания. Чувство сопричастности, нерасторжимой связи человека со своей землей, с вселенной проходит через все произведения В.Г.Распутина.  Героини Распутина  наполняют весь мир своим вниманием. Анна из повести «Последний срок», Дарья из «Прощания с Матерой», Настена из повести «Живи и помни» ощущают свое единство с миром, с природой, радуются теплому дню, ясному солнцу. Обаятельна Анна своей способностью замечать красоту, своей слитностью с природой: «Солнце по утрам не попадало в избу, но, когда оно взошло, старуха узнала и без окошек: воздух вокруг нее заходил, заиграл, будто на него что дохнуло со стороны. Она подняла глаза и увидала, что, как лесенки, перекинутые через небо, по которым можно ступать только босиком, поверху бьют суматошные от радости (...) солнечные лучи. От них старухе сделалось теплее, и она прошептала: – Господи»8

Рассказ В.Г.Распутина «Видение» мы рассматриваем как философский рассказ-рассуждение о пределе единичной человеческой жизни, о единстве человека с природой, его слитности со всем сущим на земле: «Каким-то вторым представлением, представлением в представлении, я начинаю видеть себя выходящим на простор и сворачивающим к речке, где стынут березы, высокие, толстокорые и растопыренные на корню, тоскливо выставившие голые ветки, которые будут ломать   ветры… Я стою среди них и думаю: видят ли они меня, чувствуют ли? А может быть, тоже ждут? Уже не кажется растительным философствованием, будто все  мы связаны в единую цепь жизни и в единый ее смысл – и люди, и деревья, и птицы. В старости так больно бывает, когда падает дерево»9

Процитированные  фрагменты из произведений В.Распутина и Н.Рубцова как нельзя лучше  иллюстрирует мысль русского философа и литературоведа А.М. Евлахова (1880 – 1966) об отражении человеком процесса макрокосма, определяемой им как простейшая  форма  «первобытного параллелизма»: «…наивысшего напряжения чувство природы достигает тогда, когда уже не человек переносит себя в природу, в дерево, листок, утес, сопоставляя  субъект и объект по категории движения, действия, как признака волевой жизнедеятельности, (…) как то видим уже в простейшей форме первобытного параллелизма (курсив – Евлахова), но сама природа переносится в человека, он сам как бы отражает процессы макрокосма».10

Типологические связи  произведений Рубцова и Распутина улавливаются на уровне поэтики.  Отличительная особенность поэзии Н.Рубцова – музыкальность. Звук, напевность, мелодический строй, особым образом организованная ритмика  фразы, образ-понятие музыка  являются организующим началом его стиха. Музыкальность стиха роднит Н. Рубцова с. И.Буниным и А. Фетом.  Присущие рассказу «Видение» многие свойства поэзии роднят  прозу Распутина  с поэзией Рубцова. Особым образом организованная ритмика фразы Распутина  позволяет говорить о лирике в прозе писателя. В рассказе «Видение» через образ музыки, ритмику  Распутин соотносит жизнь человека с общим потоком мирового бытия, передает слитность человека с природой, с Вселенной. «Стал я по ночам слышать звон. Будто трогают длинную, протянутую через небо струну и она откликается томным, чистым,  занывающим  звуком. Только отойдет, отзвучит одна волна, одноголосо, пронизывающе вызванивает другая (…) И кажется мне, что это мое имя вызванивается, уносимое для какой-то проверки. (…) Но нельзя наглядеться на этот мир – точно тут-то и есть твои вечные отчие пределы». Рассказ В. Распутина «Видение» полон звуков и запахов,  ему  присущи многие свойства поэзии.   Здесь, как и в стихах, слова связаны не только смыслом, но и звуком, и обаяние рассказа в том, что сразу улавливается эта особым способом организованная ритмика фразы, сонорный звук  «м» удерживает лейтмотив и побуждает  читателя  петь, произносить вслух строки текста и прислушиваться к их звучанию: «Могучим и затаенным дыханием ходит, шевеля мое лицо, поднимаясь и опускаясь, воздух, морок сумерек настывает, и лес справа с острыми верхушками елей начинает темнеть все больше. «Хорошо, хорошо», – нашептываю я, и мне чудится, что под это слово я должен светиться точкой, заметной издали».

Поэзию  Рубцова  и прозу Распутина объединяет светлая печаль, понимание диалектики жизни, глубина и подлинность, мудрое спокойствие, трезвое  восприятие окружающего мира,    которые позволяют говорить о традициях поэтической классики. О нерасторжимой связи человека с родной землей, с мирозданием  Н.Рубцов говорит во многих своих стихотворениях:  Не порвать мне житейские цепи, (...) Не порвать мне мучительной связи  //   С долгой осенью нашей земли,// С деревцом у сырой коновязи //С журавлями в холодной дали. («Посвящение другу») .

Философское восприятие жизни, характерное народному мироощущению, сфокусировано в  стихотворении «Над вечным покоем»  с пронзительными финальными строками, выражающими народное восприятие  смерти:

Когда ж почую близость похорон,
Приду сюда, где белые ромашки,
Где каждый смертный свято погребен
В такой же белой горестной рубашке.
Диалог с природой, любование самой желанной порой – осенью – побуждают рассказчика в  рассказе «Видение»   Распутина  жить в гармонии с естественным ходом жизни, соотносить жизнь человека с природой: «Солнце тихое и слабое, с четким радужным ободом по краям, на небе лежат тонкие и сухие дымные облака, неподвижные и точно бы вросшие, теряющие очертания. А по земле листва уже впиталась в почву и больше не перекатывается, не шумит. (...) Над лесами, над взгорьем и речкой раскачиваются длинные и печальные, все затихающие, все слабеющие вздохи». Как верно отметит литературовед С.Р. Федякин: «Лирику в прозе» мы встречали у Распутина и ранее: вспомнить только печальный, полный запахов и звуков рассказ «Что передать вороне?» Но там вибрировала сюжетная «струнка», рождая и особый, протяжный звук рассказа. В «Видении» сюжета нет. Здесь «лирические величины» не имеют внешней связи, только – внутреннюю. И потому так явственно за образом тихой осени различимо не только ощущение: «жизнь человеческая имеет свое начало и свой конец», но и другое, щемящее чувство «отчих пределов», родины, которая существует не только в пространстве (мой дом, моя улица, моя деревня, мой лес, река, небо), но и во времени, знает пору рождения, но знает и грустную пору заката».11

Притяжение к вечным началам, органическая слитность человека с миром в поэзии Н.Рубцова  и в прозе В.Распутина передается через образ звезды. Творческий диалог  Рубцова с Распутиным показателен на фоне философии Эммануила Канта, где определяющим является «звездное небо над головой и нравственный закон внутри нас». По Рубцову, никакие бури в судьбе не сломят человека, если он сохранит в себе «образ детства», будет помнить о светящихся над головой звездах:

Я помню, как звезды светили,
Скрипел за окошком плетень
И стаями волки бродили (...)
И все же, глаза закрывая,
Я вижу: над крышами хат,
В морозном тумане мерцая,
Таинственно звезды дрожат («Далекое», 1969)
Нравственный ориентир для лирического героя Рубцова –  светлые звезды:
И счастлив я, пока на свете белом
Горит, горит звезда моих полей... 12
Этот нравственный императив – «звезды над головой  и нравственный закона внутри нас» – будет ориентиром в жизненной судьбе, вплоть до предсмертных секунд для совестливой  Настены  из повести В.Распутина «Живи и помни». Если Андрей лишает себя связи с миром, с природой, то Настена до последней секунды, когда она наклонит лодку и уйдет на дно Ангары, чувствует свою слитность с Вселенной. «До чего тихо, спокойно в небе. (…) Правду ли говорят, что звезды со своей вышины видят под собой задолго вперед? Где они ее,  Настену,   разглядели за этой ночью, что они чуют? (…) На душе отчего-то было тоже празднично и грустно, как от протяжной старинной песни, когда слушаешь и теряешься, чьи это голоса – тех, кто живет сейчас, или  кто жил сто, двести лет назад. Смолкает хор, вступает второй… И подтягивает третий. В уши набирался плеск – чистый, ласковый и подталкивающий, в нем звенели десятки, сотни, тысячи колокольчиков…»13  Семантическая наполняемость слов «вышина», «небо», «звезды», «голоса», «звенели колокольчики», «чуять» позволяют Распутину передать трагедию духовно богатой русской женщины, которая могла жить только в ладу со своей совестью, в гармонии с природой, с вековечными заветами умерших и живых.

Прозу и публицистику писателя В.Г.Распутина объединяет с поэзией Н.М.Рубцова  единство идеи и пафоса, вера в Россию. «Родина – это прежде всего духовная земля, в которой соединяется прошлое и будущее твоего народа, а уж потом «территория» –  эта мысль из интервью Распутина по поводу присуждения ему международной литературной премии «Москва – Пене» – аналогично прослеживается в замечательной повести «Последний срок». Перед смертью героиня повести, старуха Анна вспоминает слова, которые ей сказал сын Михаил, сам еще почти парнишка, после рождения своего первенца: «Смотри, мать: я от тебя, он от меня, а от него еще кто-нибудь (…) Вот так оно все и идет».14  Через внутренний монолог Анны передается «жизненная философия»(Распутин), народное мироощущение о связи людей, о прошлом, настоящем и  будущем: «И своя жизнь вдруг показалась ей доброй, послушной, удачной. Надо ли жаловаться, что она всю ее отдала ребятам, если для того и приходит в мир человек, чтобы мир никогда не скудел без людей и не старел без детей».15

Н.Рубцов прожил короткую жизнь, много объездил земель, сумел обрести живую чуткую душу и передать в художественно совершенной форме радости жизни, тепло земли, манящий свет звезды. Глубокое чувство родной природы, родной земли, кровная связь с судьбами ее людей, любовь к человеку делает возможным преодоление сиротства лирического героя поэта, делает поэзию Н.Рубцова жизнеутверждающей.

Все люблю без памяти
в деревенском стане я,
Будоражат сердце мне
в сумерках полей
Крики перепелок,
дальних звезд мерцание,
Ржание стреноженных
молодых коней.(1966).
Библейские образы и мотивы «души», «сердца» –  являются ключевыми для творчества Н.Рубцова и В.Распутина, определяют важнейшие смысловые инстанции  в произведениях. Писатели обращаются к глубинным архетипическим мотивам как основе человеческого  существования – «не повредить душе» (От Матфея. Гл.16). Откликаясь на библейский императив, Распутин  на исходе ХХ века с болью признает – «Плохо мы слушаем свою душу»16.  Библейский архетип осмысляется  Распутиным в качестве нравственного кредо, максимы: «На Руси испокон веку почитается та красота, которая украшается душой»16

Высокий спрос поэта Н.М.Рубцова к человеку обращен  также к глубинным архетипическим мотивам, сконцентрированным в емких запоминающихся философемах и выражающих моральные ценности:  «До конца, /  До тихого креста, / Пусть душа / Останется чиста!»17;    «Пускай всю жизнь душа меня ведет!, / Чтоб мы не стали холодны, как лед, / Живой душе пускай рассудок служит! / В Душе огонь – и воля, и любовь!».18

Статья опубликована в научном сборнике «Рубцовские чтения: сборник материалов научно_практической конференции»
Тотьма - Никольское, Сентябрь 2012год, стр. 40-50.
  1. В.Астафьев. Затеси  // Новый мир. 2000, №2.
  2. Кожинов В. Николай Рубцов: Заметки о жизни и творчестве поэта.— М.: Сов. Россия, 1976  Кожинов В. Николай Рубцов: Заметки о жизни и творчестве поэта.— М.: Сов. Россия, 1976
  3. Иванова Е.В.  «Мне не найти зеленые цветы...» (Размышления о поэзии Н. М.  Рубцова). М.: Прометей, 1997.С.75, 77.
  4. Жизнь и поэзия Николая Рубцова. Венок  Рубцову. Составитель С.А.Лагерев. // Наш Современник, 2009, №1.
  5. Распутин В.  Язык существует, когда работает земля // Интернет-газета Столетие. 28.03. 2007.
  6. Есть музыкальный строй в прибрежных тростниках (лат). Цит. по: Тютчев Ф.И. Полн. собр. стихотворений. Л., 1987. С. 220.
  7. Распутин В. Повести / В. Распутин. – М.: Просвещение, 1990. С.63.
  8. Распутин, В. Отчие пределы. Видение / В. Распутин // Москва. – 1997. – № 3. С.91.
  9. Евлахов, А. Введение в философию художественного творчества. Опыт  историко-художественной методологии: в 2 т. – Варшава: Типография Варшавского Учебного Округа, 1910.    С.402.
  10. Федякин С. Проза 1997. Старшее поколение // Образ России, 1998, 3 апреля. С. 6.
  11. Рубцов Н. Звезда полей Сборник «Подорожники» / Составитель В.Коротаев. – М.: Молодая гвардия, 1985.С. 238.
  12. Распутин  В.  Живи и помни. Повесть // Распутин В. Уроки французского. Избранная проза и публицистика. – М.: Жизнь и мысль, 2004. С.176.
  13. Распутин В. Последний срок // В.Распутин. Повести.– М., 1990. С.118.
  14. Распутин В. Последний срок // В.Распутин. Повести.– М., 1990. С.118.
  15. Распутин В. Мой манифест (Наступает пора для русского писателя вновь стать эхом народным) // Наш современник, 1997, №3. С.9
  16. Распутин В. Новая профессия // Наш современник. 1998, №7.С.18.
  17. Рубцов Н.М. До конца.  Сборник «Подорожники» / Составитель В.Коротаев. М.: Молодая гвардия, 1985.С.120.
  18. Рубцов Н.М. Философские стихи. Сборник «Подорожники» / Составитель В.Коротаев. М.: Молодая гвардия. 1985. С. 77, 78.
Сеять души в людях
Рубрики:
Платонов Серафимова диссертация Полехина Давыдова Казаркин пассионарность Владимов Богомолье В.Быков В.Г.Распутин В.Кожинов Дырдин Брашт Гражданин Уклейкин Библейские мотивы В.Астафьев Бородин детство Б.Екимов Б.Пильняк Звездный билет