Поэтический мир А. Твардовского. Тема Великой Отечественной войны в стихотворениях и поэмах.
Творчество современных писателей Лекция, Серафимова, Твардовский
Александр Трифонович Твардовский родился 8(21) июня 1910 в деревне Загорье Смоленской губернии, где отец будущего поэта, кузнец Трифон Гордиевич Твардовский купил клочок земли. С 14 лет А.Твардовский был селькором смоленской газеты, где в 1925 г. были напечатаны его первые стихи. Для ранних его стихов, поэм «Путь к социализму» (1931), «Вступление» (1932) характерны идиллическая картина наступивших в деревне перемен. Не сразу был осознан юным поэтом драматический «великий перелом» коллективизации, от которого пострадали и его родители, труженики-крестьяне, раскулаченные и сосланные в Сибирь. Он пытался осознать это все и оправдать в поэме «Путь к социализму». Но уже поэме «Страна Муравия» (1934-1936) присуща большая трезвость взгляда, скрытый драматизм и отказ от оптимистического тона, возобладавшего тогда в литературе. На примере жизни крестьянина-середняка Никиты Моргунка Твардовский хотел показать положительные стороны ведения коллективного хозяйства в колхозе. За создание этой поэмы Твардовский был удостоен в 1941 г. Сталинской премии 2-й степени.
Молодому поэту потребовалось много моральных сил, чтобы не сломиться, не озлобиться, сохранить любовь к жизни, к родным, где родился и вырос, был пастушонком.
Поэма «Страна Муравия» принесла ему славу, что позволило добиться возвращения семьи из спецпоселения в Смоленск. Через многие годы родной брат поэта Иван Трифонович , искусный мастер-краснодеревец сделал точный макет подворья, помог восстановлению отчего дома в Загорье, где сейчас находится музей Александра Трифоновича Твардовского. Иван Трифонович, за плечами которого полная невзгод и лишений жизнь(в годы войны был на фронте, воевал в пехоте, попал в плен, к финнам, бежал в Швецию, возвратившись на Родину, отсидел на Чукотке пять лет) написал документальную повесть «На хуторе Загорье».
К началу Великой Отечественной войны А.Т. Твардовский уже прошел 15-летний творческий путь, восприняв некрасовские традиции, поэтов смоленской школы Михаила Васильевича Исаковского(1900-1973) и Николая Ивановича Рыленкова (1909-1969). Он окончил МИФЛИ - Московский институт философии, литературы и истории, участвовал в «зимней кампании» 1939-1940 гг. в Финляндии.
В годы Великой Отечественной войны А.Т. Твардовский работал фронтовым корреспондентом, много и часто публиковался в военных газетах, писал очерки и стихи. Гражданская страстность, богатый опыт, эрудиция, любовь к своей земле и к ее людям помогли ему создать бессмертный памятник российскому солдату, написать поэму «Василий Теркин»- «Книгу про бойца»(1941-1945). . В годы войны он напишет и замечательную поэму «Дом у дороги»(1942-1946), восславившую женщину-мать в страшную «годину бедствий».
Книга о Василии Теркине создавалась с 1941 по 1945 годы. Она была очень популярна и эта популярность нашла официальное выражение в присуждении ее автору Сталинской (Государственной) премии 1-ой степени.
Вася Теркин – полулубочный персонаж, первоначально возникший как плод коллективного авторства еще в кампанию 1939-1949-х годов в газете Ленинградского военного округа «На страже Родины», был преображен Твардовским в подлинного, реалистически нарисованного народного героя, приобретшего огромную популярность. Слова, сказанные в 1-й главе поэмы, – «Не прожить без правды сущей, / Правды, прямо в душу бьющей, / Да была б она погуще / Как бы ни была б горька» - не остались декларативными. С каждой главой перед читателем открывались не только новые грани теркинского характера, но и тяжкие, кровавые будни войны. В многочисленных лирических отступлениях зазвучал и голос самого автора с его болями, мыслями, тревогами – «С первых дней годины горькой, / В тяжкий час земли родной, / Не шутя, Василий Теркин, / Подружились мы с тобой (…) Я мечтал о сущем чуде: / Чтоб от выдумки моей / На войне живущим людям / Было, может быть, теплей».
Василий Теркин был «моей лирикой, моей публицистикой, песней и поучением, анекдотом и присказкой, разговором по душам и репликой «к случаю» – писал позже Твардовский в статье «Как был написан «Василий Теркин». Твардовский наделил «незатейливый жанр» солдатских притчей, «баек», все более глубоким и драматическим содержанием, проникновенным лиризмом. Характерна оценка, данная «Василию Теркину» И.А.Буниным, первым лауреатом Нобелевской премии, строгим и взыскательным критиком. В письме из Франции к Н.Д.Телешову в Россию от 10 сентября 1947 г. он напишет: «Я только что прочитал книгу А.Твардовского («Василий Теркин) и не могу удержаться – прошу тебя, если ты знаком и встречаешься с ним, передать ему при случае, что я (читатель, как ты знаешь, придирчивый, требовательный) совершенно восхищен его талантом, – это поистине редкая книга: какая свобода, какая чудесная удаль, какая меткость, точность во всем и какой необыкновенный народный, солдатский язык – ни сучка, ни задоринки, ни единого фальшивого, готового, то есть литературно-пошлого слова».
Сам поэт писал впоследствии о свойственной «Книге про бойца» скрытости, более глубокого слоя под более поверхностным, видимым на первый взгляд(Запись в дневнике от 19 января 1955 г.). Присуждение Сталинской премии (Государственной) 1-й степени в 1946 г. выглядит довольно парадоксально, потому что при всем тогдашнем преклонении перед вождем, «Василий Теркин», восславлявший истинного героя- воина – рядового солдата, говорил действительно горькую правду об огромных жертвах и потерях (особенно в главах «Переправа», «Бой в болоте», «Смерть и воин», «Про солдата-сироту». Поэма объективно противостояла официальной пропаганде, умалчивавшей о неудачах и трудностях, а все успехи приписывающей партии и лично Сталину.
В поэме Твардовский воплотил в образе своего героя лучшие черты русского человека, масштабность и многогранность его личности, отразил народное представление о национальном характере, раскрыл социальную связь между личностью и временем.
Богата и сложна художественная структура поэмы. Каждая глава поэмы автономна, композиционно завершена и как бы не связана с другой. В действительности художественная цельность поэмы определяется единством верного и глубокого понимания хода войны, логики событий, чувством неизбежной победы в войне с фашизмом. «Теркин» писался для тех, кто был в окопах, кому-то может и не суждено было прочитать его следующую главу, поэтому Твардовский замышлял поэму так, чтобы ее можно было читать с каждой раскрытой страницы. Как бы в шутку поэт назвал свою поэму «Книгой про бойца - без начала, без конца»:
Словом, книгу с середины
И начнем. А там пойдет.
Одна из главных мыслей поэмы – признание лирического героя поэмы в любви к своей Родине. Гимн родине в концентрированной форме поется в главе «По дороге на Берлин»: «Мать-земля родная наша, / В дни беды и в дни побед / Нет тебя светлей и краше / И желанней сердцу нет». Родина в поэме – это «стороны родной смоленской / Грустный памятный мотив» (глава «Гармонь»); это и место, где «мальцом под лавку прятал / Ноги босые свои» (глава «О награде»); это и «парнишка двадцати неполных лет (глава «Кто стрелял), отдавший жизнь за родную землю. Родина для солдата воплощается и в образе любимой, проводившей его на битву – «Всех, кого взяла война, / Каждого солдата / Проводила хоть одна / Женщина когда-то (…) И дороже этот час, / Памятный, особый, / Взгляд последний этих глаз, / Что забудь попробуй»..
Теркин – такой же народный характер, как некрасовские дед Савелий и Матрена; шолоховские Григорий Мелехов и Андрей Соколов, Иван Денисович А.Солженицына. Теркин может и часы починить, и пилу развести, и из трехлинейной винтовки сбить самолет, и сыграть на гармони так, что вальс или плясовая согреют душу в лютый мороз. В главе «Гармонь» от игры Теркина на «старой гармошке» «как-то вдруг теплее стало / На дороге фронтовой». Герой олицетворяет свой народ в отстаивании справедливости, изгнании фашистов, воплощает коренные нравственные качества русского человека: патриотизм, готовность к самопожертвованию, чувство ответственности за судьбу страны, юмор, любовь к труду. Рефреном повторяются в поэме в разных ее главах строки, воплощающие в себе мужество советского воина в его отстаивании справедливости - «Страшный бой идет, кровавый, / Страшный бой не ради славы, / Ради жизни на земле»; «В бой, вперед, в огонь кромешный / Он идет святой и грешный, / Русский чудо-человек!».
Теркину доступны все человеческие радости и надежды. Он «то серьезный, то потешный», «добрый малый». Ничем необыкновенным не выделяется его портрет:
Теркин – кто же он такой?
Скажем откровенно:
Просто парень сам собой
Он обыкновенный.
Впрочем, парень хоть куда.
Парень в этом роде
В каждой роте есть всегда,
Да и в каждом взводе.
И чтоб знали, чем силен.
Скажем откровенно:
Красотою наделен
Не был он отменной.
Не высок, не то чтоб мал,
Но герой – героем.
На Карельском воевал –
За рекой Сестрою…
Герой поэмы – это обобщенный образ, не лишен он и ярких индивидуальных черт. В главе «О награде» он мечтает покорить девичье сердце, в главе «По дороге на Берлин» он - освободитель, не пройдет мимо «труженицы-матери» на чужбине, позаботится о ее «экипировке». Любимая поговорка Теркина – «Не унывай! Перетерпим. Перетрем. (…) Не зарвемся, так прорвемся, / Будем живы – не помрем. / Срок придет, назад вернемся, / Что отдали – все вернем».
В образе Теркина воссоздаются черты былинных героев (главы «Поединок», «Смерть и воин). Автор использует даже былинно-сказочное выражение – «Не подвержен Теркин смерти». В главе «Смерть и воин» раненый, «истекающий кровью» Теркин вступает в словесный поединок со Смертью. Сила духа воина, вера в праведную цель побеждают - «Вот уж выполню задачу -/ Кончу немца - и домой». Теркин хочет «услыхать салют победный», восстановить разрушенный дом, он - «работник». На довод Смерти – «Догола земля раздета И разграблена… Все в забросе… Дом разрушен… Печки нету» - Теркин противопоставит свою правду, свой веский аргумент – «Я и плотник … И печник». Своим жизнелюбием он воплощает коренные черты русского человека – «Так пошла ты прочь, Косая, Я солдат еще живой. Буду плакать, выть от боли, Гибнуть в поле без следа. Но тебе по доброй воле Я не сдамся никогда».
В главе «Переправа» Теркин совершает подвиг, оказавшись на правом берегу, вплавь добирается на левый берег, чтобы попросить поддержки огнем. Художественное мастерство поэта достигает совершенства, слово становится кратким и емким: «Люди теплые, живые - Шли на дно, на дно, на дно».
Повтор – действенная поэтика фольклора – рефреном повторяет строки, побуждает задуматься о человеке на войне, о том, какой ценой досталась победа. «Перепрва, переправа! / Берег левый. Берег правый, / Снег шершавый, кромки льда. / Кому память, кому слава, / Кому темная вода, - Ни приметы, ни следа (…) Переправа, перепрва / Берег правый, как стена… / Переправа, переправа! Темень. Холод. Ночь как год. / (…) Переправа, переправа / Пушки бьют в кромешной мгле (…) Этой ночи след кровавый / В море вынесла волна».
Повтор звучит и в главах «О награде», «Поединок». Эта глава заканчивается словами - «Смертный бой идет кровавый / Смертный бой не ради славы, / Ради жизни на земле».
Поэма «Василий Теркин» - одно из самых популярных произведений о войне, в которой содержание и форма представляют органическое единство. Она народна по содержанию, стиль поэмы сочетает изумительное речевое богатство форм повествования – и лукавый юмор, и пафос, и лирическую исповедь. «Василий Теркин» – фольклорный шедевр..
Начальные главы поэмы появились в печати осенью 1942 года почти одновременно со знаменитым сталинским приказом 227, но были разительно противоположны ему по смыслу и по тону. Приказ гневно клеймил отступавших солдат, якобы «покрывших свои знамена позором», обвинял их в «позорном поведении» и даже «преступлениях перед Родиной». А «Книга про бойца» была полна живого сочувствия солдатам, «труженикам войны», и во весь голос говорила о том, что им пришлось выдержать и вынести – «Шел наш брат, худой, голодный, / Потерявший связь и часть, / Шел поротно и повзводно, / И компанией свободной, / И один, как перст, подчас. (…) Шел он серый, бородатый. / И, цепляясь за порог, / Заходил в любую хату, / Словно чем-то виноватый / Перед ней. А что он мог!». В главе «Переправа » художественная деталь – «стриженый народ», «вихрастые виски» - несет большую смысловую нагрузку, передает боль поэта за юные жизни, обованные войной «ради жизни на земле».
Сам автор определял звучание «Книги про бойца» как «разговор по душам». И солдаты благодарно откликнулись множеством писем, сложенных треугольничком листков. Поэт решительно восставал против легковесных писаний о войне, против надуманного бодрячества:
Рассказать теперь нельзя ли,
Что мол, горе не беда,
Что ребята встали, взяли
Деревушку без труда?
Что с удачей постоянной
Теркин подвиг совершил –
Русской ложкой деревянной
Восемь фрицев уложил?
Нет, товарищ, скажем прямо:
Был он долог, до тоски,
Летний бой за это самый
Населенный пункт Борки.
Еще гуще «горькая правда « о войне оказалась в поэме «Дом у дороги» (1942- 1946). В поэме пропет гимн в честь «подвижника-бойца», что «год за годом кряду Войну исполнил до конца», и в честь женщины-матери, хранившей дом и детей. Поэма эта задумана как «плач о Родине, как песнь / Ее судьбы суровой». Герои поэмы – «подвижник-боец» Андрей Сивцов и его жена Анна, угнанная с детьми в Германию, разлученная с мужем «чужой злой силой». Их судьбы поистине трагичны. Впервые в русской литературе было сказано Твардовским о пленных, которых Сталин объявил «изменниками», с таким состраданием. Позже о них прозвучат пронзительные строки в рассказах Александра Исаевича Солженицына «Случай на станции Кочетовка»(1962), Варлама Тихоновича Шаламова «Последний бой майора Пугачева»(публикация –« Новый мир». 1988. № 6),
В поэме Твардовского «Дом у дороги» звучат интонации, близкие фольклорному жанру – плачу, причитаниям в описании «угрюмой вереницы пленных». Интонации народного плача, причитания звучат и в мысленном разговоре Анны с рожденным «в бараке на соломе» сыном – «Зачем в такой недобрый срок / Зазеленела веточка? / Зачем случился ты, сынок, / Моя родная деточка?» «Я мал, я слаб, я свежесть дня / Твоею кожей чую, / Дай ветру дунуть на меня - / И руки развяжу я. (…) Я теплюсь еле-еле», - говорится от лица младенца, рожденного в каторжном бараке. «Счастье не в забвеньи» - слова, сказанные в «Доме у дороги» - лейтмотив всего творчества Твардовского. Свой долг перед современниками и потомками поэт-гуманист видел в том, чтобы сказать правду, предостеречь людей от забвения:
Так память горя велика,
Глухая память боли.
Она не стишится, пока,
Не выскажется вволю.
В одном из своих последних «итоговых» стихотворений А.Т. Твардовский формулирует кредо художника – «С тропы своей ни в чем не соступая, / Не отступая – быть самим собой. / Так со своей управиться судьбой, / Чтоб в ней нашла себя судьба любая / И чью-то душу отпустила боль».
Александр Трифонович Твардовский – великий поэт, человек большого мужества, большой принципиальности. Литературным памятником ХХ века стали его поэмы «Страна Муравия», «Василий Теркин», «Теркин на том свете» (1954 – 1963), «За далью - даль» (1950-1960), «По праву памяти» (1966-1969).
Говоря о Твардовском, мы часто прибегаем к таким определениям его творческой личности, как «человек большого мужества». Он не подпадал ни под какие идеологические установки, искал пути к человеческой правде, стремился спасти человеческую память от забвения. Работая главным редактором журнала «Новый мир», А.Твардовский оставался человеком независимого суждения, отстаивал свое мнение, стараясь вовремя заметить и благословить новое слово в литературе. В свой первый редакторский срок «Нового мира» (1950-1954) Твардовским в журнале был опубликован очерк В.В.Овечкина «Районные будни» (1952), имевший поворотное значение в методах руководства колхозами и состояния дел в экономике страны, нанесший удар насаждаемой «теории бесконфликтности» и постановки проблемы «человеческого фактора». Как главный редактор «Нового мира» Твардовский во второй срок (1958-1970) способствовал публикации на страницах журнала повести А.И.Солженицына «Один день Ивана Денисовича» (1962, 11 номер «Нового мира»), сделавший автора знаменитым в стране и за рубежом.
Несмотря на все знаки официального признания (две подряд Сталинские(Государственные) премии, в 1947 и 1948 гг.) Александр Трифонович переживал острый духовный кризис. Конфликт с властью, где человек обезличивается, явно выражен уже в поэме «За далью – даль», отмеченной Ленинской премией в годы «оттепели» (1961). В ней поэт стремился сказать свое «емкое слово», пройти за все происходящее через суровый суд своей собственной совести, совести «живых и павших»:
Кому другому, но поэту
Молчать потомки не дадут,
Его к суровому ответу
Особый вытребует суд.(…)
Я жил, я был – за все на свете
Я отвечаю головой.
Тема памяти проходит через все творчество поэта, стирая грани между прошлым, настоящим и будущим. В его дневниках сохранилась запись: «Все время думаю: как понять то, что произошло, происходит с нами». В поэме «Памяти матери» звучат пронзительные строки о судьбе его родных, раскулаченных родителей, вывезенных на Север, тайгу.
В краю, куда их вывезли гуртом
Где ни села вблизи, не то что города,
На севере, тайгою запертом,
Всего там было – холода и голода.
Но непременно вспоминала мать,
Чуть речь зайдет про все, про то, что минуло,
Как не хотелось там ей помирать, -
Уж больно было кладбище немилое.
Твардовский посвятил поэму матери – Марии Митрофановне. О ее тоске по родной земле, по «взгорку тому в родной стороне / С крестами под березами кудрявыми», о перенесенных родными страданиях сказано сдержанно и скупо – «Всего там было». Во второй строфе процитированного нами фрагмента из поэмы прорываются эмоции самой рассказчицы: несносная каторжная жизнь, но еще нестерпимее мысль о смерти на чужбине, о «немилом кладбище».
В поэме «Памяти матери» речь идет о родных поэту людях, чьи судьбы – лишь скромная статистическая единица в годы «великого перелома», «раскрестьянивания» деревни. В поэме «За далью – даль» Твардовский скажет об истинных масштабах «сталинского произвола» правдивыми словами – «Он мог на целые народы / Обрушить свой верховный гнев».
Поэма «По праву памяти» - это итоговое произведение Твардовского, поэма-исповедь. Она была задумана как продолжение предшествующей поэмы «За далью – даль». Обе поэмы – это поэмы «о времени и о себе». В них Твардовский пишет бескомпромиссную правду об эпохе сталинизма, о трагедии человека. Морально-этическая категория «памяти» выносится поэтом в заглавие поэмы, осмысливается по ходу всего повествования. Пафос поэмы опеделяет борьба с грозной опасностью забвения. Композиционно поэма состоит из «Предисловия» и 3-х глав – «Перед отлетом», «Сын за отца не отвечает», «О памяти». Поэма была закончена в 1969, напечатана лишь через 18 лет, в 1987 сразу в двух журналах – «Знамя»(1987, №2) и в «Новом мире» (1987, №3). Первая глава поэмы под названием «На сеновале» была опубликована в последнем прижизненном сборнике поэта - «Из лирики этих лет». В «Предисловии» Твардовский говорит о важности итоговой задачи, которую берет на себя – «по праву памяти живой», от лица «живых и павших» («чтоб слову был двойной контроль») – сказать правду о трагедии человека, пережившего это время. Автор-повествователь слышит голоса павших: «Позволь! / Перед лицом ушедших былей / Не вправе ты кривить душой, - / Ведь эти были оплатили / Мы платой самою большой». Позиция поэта – «немую боль в слова облечь».
Основная проблема поэмы – отношение народа и власти, «самостоянье» человека. В поэме Твардовский говорит об ужасных последствиях режима: разрушении связей между поколениями, девальвации важнейших нравственных понятий, предъявляет спрос к самому человеку за выбор своей позиции. Историческому суду подвергает поэт тех, кто пытается «в забвенье утопить живую быль», преследуя политические интересы. Его философемы вбирают в себя в обобщенной форме нравственные представления народа – «Одна неправда нам в убыток, / И только правда ко двору»; «Кто прячет прошлое ревниво, / Тот вряд ли с будущим в ладу».
Первая глава поэмы «Перед отлетом» - это рассказ о юности, не знающей сомнений, готовящейся к походу за всеобщим счастьем – «И сколько нам завидных далей / Сулила общая мечта». Используя прием ретроспекции, автор восстанавливает картину, как двое друзей, «презрев опасливый запрет», курили на сеновале, не сомкнув глаз «до света», представляли себе «дали», что их ожидают: «Мы жили замыслом заветным, / Дорваться вдруг / До всех наук -/ Со всем запасом их несметным – (…) Не лгать. / Не трусить. / Верным быть народу. / Любить родную землю-мать./ Чтоб за нее в огонь и в воду. / А если - / То и жизнь отдать».
Тематически первую главу можно озаглавить «Завет начальных дней». В ней выражен максимализм юношеского возраста, романтическое мироощущение, возможность все переделать.
Но уже в этой главе появляется печальный аккорд «метелицы сплошной», закружившей в хороводе «край родной».
И невдомек нам было вроде,
Что здесь, за нашею спиной,
Сорвется с места край родной
И закружится в хороводе,
Вслед за метелицей сплошной…
Вслед за мотивом «метелицы сплошной» появляется и мотив «петушиного крика», сопоставимый с «детским плачем», призывающий к реальной оценке происходящего в стране. ( «В какой-то сдавленной печали, / С хрипотцей истовой своей / Они как будто отпевали / Конец ребячьих наших дней»).
Вторая глава – «Сын за отца не отвечает» - узловая. В ней автор исследует грубое вмешательство власти в семью, в результате которого библейские, издавна мыслимые как самые теплые, как самые добрые понятия отец и мать становятся искаженными до гротеска. Обращаясь к осмыслению истории, поэт считает своим долгом довести правду до юного поколения: «Пять слов по счету, ровно пять, / Но что они в себя вмещали / Вам, молодым, не вдруг обнять. Времена, отраженные в первой и второй главах, резко отличаются друг от друга. В первой главе действие происходит во времена юности автобиографического героя: это как бы глубокий археологический слой: «Давно ли? Жизнь тому назад».
Во второй главе появляются и такие словосочетания как «классовый враг», «годы юности немилой», «годы жестоких передряг». «враг народа», «младенец вражеских кровей», и возникает образ «судьбы вершителя», сидящего в кремлевском зале и разжигавшего классовую непримиримость, пытавшего разделить членов одной семьи на два мира. В этой главе появляется и мотив насилия, насаждавшего страх, целое смятение в душе лирического героя («А страх, что всем у изголовья / Лихая ставила пора, / Нас обучил хранить безмолвье / Перед разгулом недобра»).
Лермонтовские реминисценции из поэмы «Демон» придают облику «вождя народов», насаждавшего страх, демонический характер («Он говорил: иди за мною, / Оставь отца и мать свою, / Все мимолетное, земное / Оставь – и будешь ты в раю./ (…) Забудь, откуда вышел родом, / И осознай, не прекословь: / В ущерб любви к отцу народов - / Любая прочая любовь. / Ясна задача, дело свято, - / С тем – к высшей цели прямиком. / Предай в пути родного брата / И друга лучшего тайком. / И душу чувствами людскими / Не отягчай, себя щадя. / И лжесвидетельствуй во имя, / И зверствуй именем вождя»).
Твардовский, прослеживая связь времен, историческое прошлое страны, народа, приходит к покаянию, освобождению от иллюзий:
А мы, кичась неверьем в бога,
Во имя собственных святынь
Той жертвы требовали строго:
Отринь отца и мать отринь.
Давление на юношу, требование отказаться от отца, объявленного «врагом народа» («То был отец, то вдруг он – враг») вызывает боль, смятение в душе подростка. Страшный выбор между родным отцом и «благородной идеей» - это как выбор между жизнью и смертью, - этот выбор отзывается такой раной, страданиями в душе, что будучи уже в зрелых летах, автор-повествователь восклицает – «О, годы юности немилой». Вера в лозунг «сын за отца не отвечает», искренний порыв идти в ногу со временем оборачиваются для лирического героя страшной трагедией: оставивший отцовский дом для участия в новой истории, сын в руках вершителей судеб становится щепкой, «сыном врага народа», «не сыном даже, а щенком». Но сыновнее сердце хранит любовь к своему отцу-труженику. Любовь сына к отцу передается через емкую художественную деталь – загрубевших от работы рук отца. В памяти сына руки отца-труженика запоминаются:
В узлах от жил и сухожилий,
В мослах поскрюченных перстов –
Те, что со вздохом – как чужие,
Садясь к столу, он клал на стол. (…)
Те руки, что своею волей –
Ни разогнуть, ни сжать в кулак:
Отдельных не было мозолей –
Сплошная.
Подлинно - кулак.
Твардовский прибегает к выразительному тропу, омониму, обыгрывает двойное значение слова «кулак», порождающее целую цепь ассоциаций.
Пафос 3-ей главы - в отрицании беспамятства, критике пассивного ожидания указа сверху, которое сродни религиозному поклонению – «Нет, дай нам знак верховной воли, / Дай откровенье божества».
С печалью и гневом поэт отрицает забвенье, напоминает о крестном пути безвинных жертв, взывает к духовному самоопределению:
Но это было явной былью
Для тех, чей был оборван век,
Для ставших л а г е р н о ю пылью.
Как некто некогда сказал.
Но все, что было, не забыто,
Не шито-крыто на миру
Одна неправда нам в убыток
И только правда ко двору.
Для передачи инфантильности современников, отсутствия самостоятельности Твардовский использует иронию, меткие сравнения – «Как наигравшиеся дети, что из отлучки ждут отца».
В финале поэмы опять выступает мотив «дали», как и в поэме «За далью – даль». Это и осмысление прошлого («такими были наши дали»), это и вера в грядущие дали, надежда поэта в способность человека «мерить все надежной меркой».
Как главный редактор «Нового мира» во второй срок Твардовский стремился поддержать многих писателей , вел борьбу против вмешательства партийных чиновников в дела журнала, стремился вовремя заметить и благословить новое слово в литературе, способствовал публикации повестей В.Белова, Ф.Абрамова, В.Быкова, Ю.Трифонова, Ф.Искандера и др. писателей. В последние годы жизни Твардовский публикует литературно-критические статьи о творчестве близких ему по духу писателях, прославивших силу «русского слова» - «О Бунине» (1965)., «О поэзии Маршака» (1951- 1967), «Поэзия Михаила Исаковского» ( (1969).
В преддверии празднования 70-летия Великой Победы в Священной войне, в Великой Отечественной войне 1940- 1945 гг. благодарная память людей России и Европы вновь и вновь обращается к творческому наследию А.Т.Твардовского, перечитывает его поэмы . стихотворения, такие, как «Та кровь, что пролита недаром» (1957), «22 июня 1941 года» (1950), «Сыну погибшего воина» (1949-1951), «Я знаю никакой моей вины»(1966), « Я убит подо Ржевом» (1945- 1946) и др. , стремясь быть верными памяти тех, кто сохранил свободу и независимость Родины. , проникается судьбой солдата, обращенного к живым.:
Завещаю в той жизни
Вам счастливыми быть
И родимой отчизне
С честью дальше служить
Эмоциональный взрыв в стихотворении «Я убит подо Ржевом» - в мольбе погибшего, который нигде и повсюду:
Я – где корни слепые
Ищут корма во тьме;
Я – где с облаком пыли
Ходит рожь на холме (…)
Я – где крик петушиный
На заре по росе;
Я – где ваши машины
Воздух рвут на шоссе.
Рефрен «я – где», «нет же, нет!» усиливает эмоциональное воздействие Твардовских произведений, воспринимается как удар колокола в нашу память о каждом погибшем и передает авторскую боль о безвозвратности потери, говорит о ценности человеческой жизни, ответственности нашу, живущих, за мир на земле.
Рекомендуемые темы курсовых, дипломных работ, рефератов:
- Народно-поэтические традиции в создании речевой характеристике героя в поэме А.Твардовского «Василий Теркин».
- «Чтоб с правдой сущей быть не врозь…». Тема памяти в поэме А.Т.Твардовского «По праву памяти».
- Ответьте на вопросы. Выполните задания: А) Прочитайте стихотворения А.Твардовского «В тот день, когда закончилась война», «Жестокая память», «Я убит подо Ржевом»; поэмы «Дом у дороги», «Василий Теркин»; Б). Раскройте проблематику произведений Твардовского; В) Что переживает лирический герой в стихотворениях « Две строчки», «В тот день, когда закончилась война»; Г) В чем вы усматриваете трагизм стихотворения «Я убит подо Ржевом»? Определите смысл основного переживания и завет повествователя грядущим поколенияи; Д) Раскройте роль гипербллы, повтора, олицетворения, эпитетов в поэзии Твардовского; Е) В чем заключаются народно-поэтические традиции в создании речевой характеристики героя в поэме «Василий Теркин».
Литература: Основная:
- Твардовский А.Т. Собр. соч. В 6т. – М., 1976-1983.
- Твардовский А. Василий Теркин. Книга про бойца. Письма читателей «Василия Теркина» Как был написан «Василий Теркин»: ответ читателям. – М., 1976.
- Твардовский А. Т. Избранные произведения. В 3 т. – М., 1990.
- Твардовский А.Т. «Я в свою ходил атаку…»: Дневники. Письма. 1941 - 1945. – М.,2005.
- Турков А.М. Твардовский Александр Трифонович // Русские писатели, ХХ век.:Биогр. Словарь: А-Я / сост. И.О.Шайтанов. – М.: Просвещение, 2009. – 623 с.: ил. ISBN С. 517-519.
- Турков А.М. Александр Твардовский. _ М., 2010.
- Страшнов С.Л. Творчество А. Т.Твардовского (1910-1971) // История русской литературы ХХ века: учебник для вузов / под редакцией профессора В.В.Агеносова М. : ООО «Русское слово – учебник», 2014. – 688 с. C. 388 401. ISBN 978-5- 0007- 417-.
Литература: Дополнительная:
- Кондратович А. Александр Твардовский: Поэзия и личность. – М., 1978.
- Македонов А. Творческий путь Твардовского: Дома и дороги. - М., 1981.
- Любарева Е.П. Эпос Твардовского. – М., 1982.
- Воспоминания об Александре Твардовском. – М., 1982.
- Турков А.М. А.М.Твардовский. // Русские писатели ХХ века. Биографический словарь. / Главный редактор и составитель П.А.Николаев. – М., 2000.
- Турков А.М. «Я прошел такую даль…»: Перечитывая Александра Твардовского // Свободная мысль. 1996, №5.
- Твардовский А. Т. «Я в свою ходил атаку…». Дневники. Письма. 1941-1945. – М.,2005.
- Серафимова В.Д. Александр Трифонович Твардовский (1910- 1971) «Ради жизни на земле» // Серафимова В.Д. Русская литература (1-я половина ХХ века) Учебник-хрестоматия. – М.: Гуманитарный изд. центр ВЛАДОС, 1997. – 528 с. С. С.505-513. Тираж 30 000 экземпляров. ISBN 5-691-00035-7.
МПГУ Серафимова Вера Дмитриевна Кафедра «Русской литературы»
- ЛЕКЦИЯ. Ф.Абрамов СЕРАФИМОВА В.Д. МПГУ, КАФЕДРА РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.
- Нравственно-философская проблематика повести В.Быкова «Альпийская баллада».
- Концепты «дети», «детство» как общечеловеческая проблема (А.Платонов, Ю.Казаков, Б.Екимов и др.)
- Формы повествования и их роль в книге «Последний поклон», в дилогии «Звездный билет», «Пастух и пастушка» В.Астафьева. Поэтика произведений.