«Ничто не выплеснет из меня светлую весну жизни»

Иван Сергеевич Шмелев – выдающийся писатель-реалист. Читатели начала века хорошо знали его по таким произведениям, как «Гражданин Уклейкин», «Человек из ресторана», «Чужая кровь», «Забавное приключение».

О позднем творчестве И.С.Шмелева критики, литературоведы писали немало и основательно. Так, А.И.Куприн отмечал великолепный народный язык И.С.Шмелева как главное его богатство: «Шмелев теперь – последний и единственный из русских писателей, у которого еще можно учиться богатству и свободе русского языка. Шмелев изо всех русских самый распрерусский, да еще и коренной прирожденный москвич, с московским говором, с московской независимостью и свободой духа».

О Шмелеве эмигрантской поры как о человеке и художнике интересно писал близко знавший его писатель Борис Зайцев: «Писатель сильного темперамента, страстный, бурный, очень одаренный и подземно навсегда связанный с Россией, в частности с Москвой, а в Москве особенно – с Замоскворечьем. Он замоскворецким человеком остался и в Париже, ни с какого конца Запада принять не мог. (…) Лично я считаю лучшими его книгами «Лето Господне» и «Богомолье» - в них наиболее полно выразилась его стихия».

Высокая оценка творчества И.Шмелева дана в трудах И.А.Ильина, крупного философа и художественного критика: «Шмелев всегда стоял вне всяких литературных «течений», «направлений» и «школ». Он сам – и направление и школа. Он творит не по программе, а по ночным голосам своего художественного видения, которые зовут его и указуют ему путь. Он может писать только тогда, когда в нем зреет, когда созревшее овладевает им (…) Не он «выбирает» свой художественный предмет или образы, а они берут его…Это означает, что Шмелев творит в некоей художественной одержимости. Именно поэтому тот, кто прочитает дно из его завершенных произведений, - никогда не сможет забыть его (…) в произведениях Шмелева дело идет не более и не менее как о человеческой судьбе, о жизни и смерти, о последних основах и тайнах земного бытия, о священных предметах; притом – не о судьбе других людей или описываемых персонажей, а о собственной судьбе самого читателя…»

Родился И.С.Шмелев в Москве 21 сентября(3октября) 1873 г. Он великолепно знал этот город и любил его нежно, преданно, страстно. Именно самые ранние впечатления навсегда заронили в его душу любовь к старой Москве. Любовь к православию и любовь к русскому народу сформировали на всю жизнь его мировоззрение.

За плечами И.Шмелева гимназия и юридический факультет Московского университета (1894-1898), напряженные духовные искания, включая юношеское увлечение идеями толстовства, ботаникой и открытиями Тимирязева. В то же время он отличался консерватизмом вкусов и эстетических пристрастий.

Эмигрировал писатель за границу в 1922 г., сперва в Берлин, затем в Париж. В 1923 г. написал книгу «Солнце мертвых», где рассказал о трагедии террора в Крыму. За границей написал самые поэтичные книги – «Родное» (1931), «Богомолье» (1931-1948), «Лето Господне» (1933-1948). Это книги о Москве, о русской земле, о нравах, обычаях русского народа, о традиционном национальном жизненном укладе.

Отъезд в 1922 г. И.Шмелева в эмиграцию не был следствием только идеологических разногласий с новой властью. И.Шмелев, как справедливо считает критик О.Михайлов, не собирался покидать родину: в 1920 г. в Алуште он покупает участок земли и дом. Но случилось трагическое, непредвиденное. Его единственный, нежно любимый сын Сергей – офицер Добровольческой армии, не пожелавший уехать с побежденными врангелевцами за границу, был взят в Феодосии из лазарета и расстрелян без суда и следствия вошедшими в город красными. О страшном потрясении И.Шмелев пишет в письме И.А.Бунину: «Дорогой Иван Алексеевич, после долгих хлопот и колебаний, - ибо без определенных целей, как пушинки в ветре, проходим мы с женой жизнь, - пристали мы в Берлине 13-го (нового стиля) ноября. Почему мы в Берлине? Для каких целей? Неизвестно. Где ни быть – все одно. Могли бы и в Персию, и в Японию, и в Патагонию. Когда душа мертва, а жизнь только известное состояние тел наших, тогда все равно. (…) Осталось во мне живое нечто – наша литература, и в ней Вы, дорогой, теперь только Вы, от кого я корыстно жду наслаждения силою и красотой родного слова, что может и даст толчки к творчеству, что может заставить принять жизнь, жизнь для работы…»

И.Бунин после многочисленных и утомительных хлопот получил для И.Шмелева и его жены Ольги Александровны визу на въезд во Францию. В 1922 г. Шмелевы из Берлина приезжают во Францию. За границей Шмелев сотрудничает в журнале «Русский колокол», издаваемый И.А.Ильиным, журнале с патриотическим и православным уклоном. 

 Первое произведение И.Шмелева – зарисовка из народной жизни «У мельницы» (1898), об истории создания и публикации которой он позже написал рассказ «Как я стал писателем». Судьба первой же книги была печальной. Она была задержана цензурой, искажена и не расходилась.

После этого И.С.Шмелев надолго замолчал. Восемь лет после учебы и армии писатель служил чиновником в провинции. Эти годы обогатили его знанием того огромного, застойного мира, каким была уездная Россия. Здесь он встретил прототипов своих героев, у него снова возникло желание писать.

«Я был мертв для службы, - рассказывал И.С.Шмелев. – Движение девятисотых годов как бы приоткрывало выход. Меня подняло (…) Я чуял, что начинаю жить» . Основные произведения писателя в эти годы – «Вахмистр» (1906), «По спешному делу» (1906), «Распад» (1906) прошли под знаком первой русской революции. Его герои в них – забитые и униженные люди, в которых пробуждается человечность. Сама революция передана их глазами, ее события для них – крушение веры в незыблемость существующего порядка.

В эти годы И.С.Шмелев был одним из организаторов «Книгоиздательства писателей» в Москве, по духу произведений был близок к писателям, входившим в общество «Знание», в котором М.Горький с начала столетия стал играть ведущую роль (в общество И.Шмелев вошел в 1910г.) Реализм, разработка темы «маленького человека» («Человек из ресторана», «Распад», «Патока») соответствуют лучшим произведениям этого периода в русской литературе. Так, повесть Шмелева «Человек из ресторана», как и повесть И.А.Бунина «Суходол» была опубликована «Книгоиздательством писателей» в Москве в числе первых.

Важную роль в формировании И.С.Шмелева как писателя сыграл М.Горький. Творческая поддержка М.Горького помогла И.С.Шмелеву завершить повесть «Человек из ресторана», о чем писатель признается в письме М.Горькому от 5 дек.1911 г.: «От Вас я видел расположение, помню его всегда и буду помнить, ибо Вы яркой чертой прошли в моей деятельности, укрепили мои первые шаги (или, вернее, после первых) на литературном пути, и если суждено мне оставить стоящее что-либо из того дела, которому призвана литература наша, - сеять разумное, доброе и прекрасное, то на этом пути многим я обязан Вам».

Замысел своей новаторской повести «Человек из ресторана» Шмелев раскроет в письме к Горькому от 22 декабря 1910 г.: «Хотелось бы выявить слугу человеческого, который по специфической деятельности как в фокусе представляет всю массу слуг на разных путях жизни». Публикация рассказа «Человек из ресторана» сделала имя писателя широко известным.

Повествование в «Человеке из ресторана» ведется от лица официанта, «лакея по назначению судьбы» Якова Софроновича Скороходова – старого, на исходе сил труженика, не лишенного тонкой наблюдательности, сметливого ума. «Конечно, жизнь меня тронула, и я несколько облез, но не жигуляст, и в лице представительность, и даже баки в нарушение порядка», - так характеризует себя шмелевский герой, которого «порядочное общество» лишило даже имени, оставив безликое «человек». Не лишен Скороходов и чувства достоинства, он порядочнее тех, кому прислуживает, видит посетителей насквозь, осуждает их жадность, угодничество, разврат. Так, адвокат Глотанов, часто обедающий в ресторане вместе с фабрикантами, - для него жулик и циник. Он дает ему меткую характеристику: «Поглядишь, как Антон Степанович деликатесы разные выбирает и высшей маркой запивает, так вот и думается – за какой такой подвиг ему все сие ниспослано – и дома, и капиталы, и все? И нельзя понять. И потом, его даже приятели прямо жуликом называют. Чистая правда». 

  Скороходов задумывается о сущности человека, его возмущает невоздержанность в выпивке и в еде, грубость «образованных господ». Не лишена сарказма речевая характеристика, данная героем повести учителю Эйлеру: «А я не обижаюсь, что мне господин Эйлер, податной инспектор, сигаркой брюки прожгли. А образованный человек – и учитель гимназии, и даже в газетах пишут (…) так налимонился ввиду полученных отличий, что все вокруг в кабинете в пиру с товарищами задрызгали (…) Знаю я им цену настоящую, знаю-с, как они там не разговаривай по-французски и о разных предметах». И лакейство высших господ не уйдет из поля зрения Скороходова, осознает герой и то, что лакейство это только совершается «не за полтинник, а из высших соображений». Не лишена боли исповедь Скороходова о человеческом несовершенстве, потере человеком чувства достоинства ради каких-то жизненных благ: «Я-то всего повидал. Сам собственными глазами видел, как один важный господин, с орденами на всей груди, со всею скоростью юркнули с головой под стол и подняли носовой платок, который господин министр изволили уронить».

Образ Скороходова показан Шмелевым с большой художественной силой, симпатией к «маленьким людям». Исповедь героя пронизана мудрой горечью – он потеряет жену, дочь – его гордость («дочь моя, Наташа получила курс образования в гимназии») – станет содержать человека, который ее обманет («он тебя так обошел, да еще до моих грошей добирается»), сына арестуют за революционную деятельность. Не лишен правдивой оценки и горький жизненный опыт, данный себе шмелевским героем:

«А у меня (…) один только результат остался, проникновение насквозь. Да кости ноют. Да вот тут, иной раз, подымется, закипит. Так бы вот на все и плюнул».

Как писатель-реалист Шмелев верен художественной правде, официант Скороходов и в своем социальном протесте остается для него обывателем. Мир героя ограничен мещанскими рамками – иметь собственный дом с душистым горошком, подсолнухами, собственными породистыми курами. Недоверие к господам перерастает у Скороходова в фатальную разобщенность людей из народа и «общества господ», этот мотив разобщенности будет ощутим и в ранней повести «Гражданин Уклейкин» (1907). В этих повестях Шмелев преемствует и развивает образы «маленьких людей», вошедших в русскую литературу с произведениями А.С.Пушкина, Н.В.Гоголя, Ф.М.Достоевского, проявляет искреннее сочувствие к человеку, осознающему однообразие и пустоту жизни и пытавшемуся вырваться из нее. Проза Шмелева выявляет любовь человека к родной земле, побуждает по-новому взглянуть на смысл жизни. В рассказе «Росстани» (1913) речь идет о выходце из деревни, лишь на старости лет с горечью осознавшем, что не так жил. Мальчишкой ушел Данила Лаврухин из своей деревни Ключевая в Москву, копил и копил капитал, повел широко банное и подрядное дело, на склоне лет разбогател и через полвека запросился на родину. («Всю жизнь укреплял капитал: укрепил, а тут и конец»). И лишь здесь, в родных местах Данила Степаныч открывает в себе человека, - того истинного, неосуществившегося, по которому и взывала его душа. Он радуется пенью птиц, старой рябине, встрече с родней.

Поэтическое содержание страниц рассказа обнаруживает почвенную связь И.С.Шмелева с национальными устоями старой русской жизни. В описании жизни в деревне, естественных радостей человека в общении с природой, с людьми Шмелев широко использует художественную деталь, прибегает к психологизму. Вот Данила Степаныч идет на пасеку, смотрит на своего дальнего родственника Захарыча. «Смотрел Данила Степаныч, как накрыл старик улей, как пошел к березе и поцеловал на березе черную дощечку. И узнал он эту дощечку: Зосима и Савватия, пчелиных покровителей». Шмелев прибегает к психологизму для раскрытия внутренного состояния своего героя, происходящих в нем изменений, гармонии с собой: «Каждый шаг, каждый день точно на радость ему сговорились открывать хорошее прошлое. В это утро вот вспомнил он образок, который висел с давней поры на пасеке, на проволочном ушке, на гвоздочке в березе. На зиму его уносили в мшаник. Сколько раз он и сам, бывало, целовал эту иконку, на которой стояли два старца, а за ними церковка с главками. Хорошо помнил и хлопотливый гул пчел в солнце, росе и зелени, и золотистую ворохню у летков. Полвека не останавливалась работа. Полвека все то же».

В родной деревне кажется Данилу Степанычу, что это и есть настоящая жизнь, «что хорошо так, (…) точно не порывалась совсем прошлая жизнь, а продолжалась все та же, сбившаяся когда-то с настоящей дороги, долго вертевшаяся по чужим проселкам и снова нашедшая настоящую свою дорогу. Теперь дойдет верно и покойно, куда ей нужно» (курсив – В.С.).

Возвращение человека к истинным ценностям описывается Шмелевым художественно убедительно с прослеживанием дел, поступков, изменений в восприятии мира. Сам больной и беспомощный, Данила Степаныч рад возможности теперь, когда осталась лишь малая часть жизни, помогать бедным и слабым, силится отдать земле то, что недодал, так как накапливал в городе капитал, стремится наверстать упущенное, напомнить самому себе о своей кровной связи с землей. Шмелев прибегает к внутреннему монологу, чтобы проследить изменения в восприятии мира в своем герое: «По делам в Москве и в голову не приходило, что есть еще дела, которые ему по сердцу, как теперь вот: взял бы вот лопату и стал копать (…). И нападала на него жадность – сажать, сажать. Думалось, хорошо бы яблонек хоть парочку порсадить – белого наливу, китайских».

В годы первой мировой войны И.С.Шмелев занимает четкую антивоенную позицию. В эти годы появляются сборники его прозы «Карусель» (1916), «Суровые дни» и «Лик скрытый» (1917). Народное восприятие войны, мысль о непрочности новоявленной буржуазии отразились в концентрированной форме в рассказе «Забавное приключение», написанном в 1916 г. и опубликованном впервые в сборнике «Лик скрытый». В рассказе «Забавное приключение» писателем развенчивается стиль жизни человека, опустошенного погоней за прибылью, не брезгующего ничем ради обогащения. Идет война, на которой наживается владелец завода - «биржевой заяц» - Карасев, скупающий все, что попадается под руку, проявляя то силу, то наглость, то хитрость «в делах а-ля-карман». О цинизме новоявленного нувориша, живущего в роскоши, можно судить и по внутреннему монологу антигероя, и через авторскую характеристику: «С войной ему повезло. Захиревший заводик теперь был завален заказами на подковы, гвозди, грызла и стремена. Со свояком, москательщиком, скупил он на последние десять тысяч, заложив женин дом, подвернувшуюся партию индиго, а через год продал за полтораста». Портрет, речь, поведение, весь стиль жизни Карасева – все вызывает неприятие читателя. У Карасева (говорящая фамилия) и лицо как у карася – «круглое, красное, как титовское яблоко, лицо с раздувшимися щеками»; и «такой пуз» в тридцать два года, и заботы личного плана не позволяют расслабиться; «денег жене в Алупку послать и написать, чтоб не торопилась и жарилась с ребятами на солнце» и «дорогой любовнице» Зойке надо занести («ждет шельма (…) отыскал в Екатеринославе в летнем саду и вывез в Москву, обещая устроить в оперетке») и не дать миллионеру Сандукову, с которым ужинал в «Яре» с Зойкой, отбить содержанку.

Мотив дороги в сюжете рассказа выявляет новые стороны опустошенной души Карасева, гуманистический пафос произведения. В дорогу позовет Карасева новое дело – выкупить у генеральши, потерявшей на войне сына, по выгодной цене лес. В дороге случится происшествие, - остановится шестидесятисильный «Фиат». Застряв в глухомани («перегрелись подшибники»), Карасев вместе с любовницей окажется в сторожке лесника. В этой сцене напрямую сталкиваются мнимые «хозяева жизни» с крестьянской, мужицкой Россией, воплощающей народную ненависть к богатеям, наживающимся на войне. Солдат, пришедший с войны со «сгнившимися почками» и с медалями («Почки у него сгнили (…) Ему хрест даден! В укладочке у него, в баночке (…) Во какой у меня браток – Ирой!», ) и мужики с ненавистью сулят заводчику скорое возмездие: «Чисто короли какие… от всего могут откупиться! (…) Сидит, милиенами обклался, а все хо-чет… А тут бьешься-бьешься, с дыры на дыру перекладаешь, только и делов (…) Смерти-то и ты боишься! Надоть… она ноне хо-дит». Емкую смысловую нагрузку содержит и диалог, «раздознание», устроенное Карасеву, трясущемуся под дулом ружья лесника, солдатом, вернувшимся с войны со «сгнившимися почками и мидалями»: «Чего не воюет?! (…) Почему такой с девками… дознать про его надоть! Ты кто такой, по каким заводам? Счас дознаю (…) Я отечеству заслужил, имею полное право дознавать!».

Братоубийственная гражданская война вызывает гневное осуждение Шмелева (Повести «Это было» (1919), «Чужой крови» (1918-1923). Безмерное горе утраты сына отражается на писательской деятельности И.С.Шмелева. Он пишет враждебные для новой власти рассказы-памфлеты – «Каменный век» (1924), «На пеньках», «Про одну старуху».

 В повести «Неупиваемая чаша» (1918), написанной в Алуште во время гражданской войны, И.С.Шмелев поднимает одну из главных тем своего творчества: радости, наполненности жизнью, которое приносит художнику искусство, вдохновленное любовью к людям и к своей земле. Повесть, по свидетельству О.Михайлова, вызвала восторженный отклик Томаса Манна своею «чистотой и грустью красоты» . В форме сказа, искренне и поэтично повествует автор грустную и одновременно исполненную истинного счастья историю жизни безответной любви крепостного юноши Ильи Шаронова – талантливого художника-живописца – к чистой и прекрасной девушке Анастасии Ляпуновой и его одержимость творчеством. Как святой прожил Илья свою жизнь, оставив след на земле, - прекрасные росписи церкви, белого монастыря над Нырлей и портрет своей возлюбленной, как свеча сгоревшей в двадцать два года.

В рассказе пропет гимн художнику-творцу, верного своей земле и отечеству. Вывезенный сумасбродом-барином в Италию, обучающийся там у подлинных мастеров, талантливый юноша, сын крепостного дворового человека, искусного в своем деле маляра Терешки и тягловой Луши Тихой, Илья не остается даже за большое вознаграждение в чужой стране. Чистотой и непорочностью своей жизни, своим служением людям Илья уподобляется святому, а жизнь его - житию. В описании картин, созданных героем рассказа Ильей, Шмелеву удается передать мироощущение православного русского человека, его веру в крепость устоев, чистоту: «В цветах и винограде глядели со стен кроткие: Алексей – человек божий и убогий Лазарь. Сторожили оружием - Михаил Архангел с мечом, Георгий с копьем, и со щитом Благоверный Александр Невский. Водружали Крест Веры и письмена давали слепым Кирилл и Мефодий. Вдохновенно читали Писание Иван Златоуст, Григорий Богослов и Василий Великий. (…) А над входом и по краям его – во всю стену - написал Илья Страшный последний суд, как в полюбившейся ему церковке у Тибра. Шли в цепях сильные мира - к Смерти, а со светильниками-свечами, под золотым виноградом, радостно грядущие в Жизнь Вечную».

Особую жизненную значимость рассказу придает то, что Шмелев не только напоминает читателю имена, достойные памяти, например, Кирилла и Мефодия - братьев, славянских просветителей, проповедников христианства, или, например, Георгия Победоносца, воина-мученика, драконоборца, в христианской религии покровителя «христолюбивого воинства», но и то, что лики святых – «блаженных страстотерпцев» - художник Илья пишет с реальных персонажей - и маляра Терешки, и живописного мастера Арефия, и глупенькой, но доброй Сафо-Соньки. Да и сам герой носит имя Ильи - пророка и чудотворца в ветхозаветных преданиях.

Рассказ Шмелева «Неупиваемая чаша» поднимает множество онтологических проблем, имеющих вневременную значимость, это и вопросы памяти, и вопросы внутренней свободы, этической позиции художника, и истинных и ложных ценностей, и духовности любви, и вопросы нравственного выбора, и роли красоты в формировании личности и множество других вопросов. Не станет Ильи-живописца, творца, воплощенной бескомпромиссности, свободы, непродажности художника («Я пишу… и пишу по своей воле. Если моя работа не нравится, сударь, заставьте писать другого. А великомученицу Анастасию я напишу как знаю (…) В работе своей я волен. Волей своей вернулся - волей и работать буду»). Не станет и Анастасии, возлюбленной художника Ильи, а икона «Неупиваемая чаша», написанная им и перед смертью подаренная монастырю, - предостерегает людей от зла, исцеляет. «Возликовала Высоко-Владычняя обитель, и пошла молва по всей округе, и стали неистощимо притекать к Неупиваемой Чаше многое множество: в болезнях и скорбях, в унынии и печали, в обидах ищущие утешения. И многие обрели его» , - так повествует автор о делах рук человеческих. А «Неупиваемую Чашу» - символ страдания («пити чашу» - церк - значит терпеть бедствия, страдать, мучиться) - народ стал почитать и «за избавление от пьяного недуга» стал считать своей и наименовал по-своему – «Упиваемая Чаша».

Красота в контексте рассмотренного рассказа, романов «Богомолье», «Лето Господне», «Няня из Москвы» возрождает человека, способствует нравственному исцелению, избавляет людей от недуга, влечет за собой. «Помогает от пьяного недуга «Упиваемая Чаша». Смотрят потерявшие человеческий образ на неописуемый лик обезумевшими глазами, не понимая, что и кто Эта, светло взирающая с Золотой Чашей, радостная и влекущая за собой, - и затихают».

Рассказ «Неупиваемая Чаша» вызывает в наши дни, как и в годы его написания, восторженные отзывы. Как и романы Шмелева «Богомолье», «Лето Господне», рассказ «Неупиваемая Чаша» современный писатель В.Г.Распутин относит к классике русской литературе, а И.С.Шмелева назовет «писателем огромной духовной мощи». «Шмелев – писатель огромной духовной мощи, христианской чистоты и светлости души. Его «Лето Господне», «Богомолье», «Неупиваемая Чаша» и другие творения - это даже не просто русская литературная классика, это, кажется, само помеченное и высветленное божьим духом».

Живое соприкосновение с миром святости происходит и в книге “Богомолье” (1931), где в картинах паломничества в Троице-Сергиеву лавру предстают все сословия верующей России. Подвижническое служение “старца-утешителя” Варнавы Гефсиманского воссоздано Шмелевым с признательной любовью.

Роман “Няня из Москвы” (1934) написан в излюбленной Шмелевым форме сказа, в которой писатель достиг непревзойденного мастерства. Это повествование русской женщины, попавшей в бурный водоворот событий истории XX в. и оказавшейся на чужбине. И в страданиях, и в горе, теряя подчас здоровье и богатство, герои романа «несут Россию в душе», сохраняют чувство достоинства, приходят к Истине.

Вершиной творчества И.С.Шмелева явились произведения 30-х годов, написанные в эмиграции – «Лето Господне» (1933 – 1948), «Богомолье» (1935), сборник «Родное» (1931). Эти книги рождаются из воспоминаний детства, из глубин памяти; по поэтичности, образности, языковому богатству они никого не могут оставить равнодушным. В книге «Лето Господне» Шмелев воскрешает быт, нравы, отошедшее прошлое, славит Замоскворечье, Москву, Русь, поэтому так оправдан эпиграф из А.С.Пушкина к роману:

Два чувства дивно близки нам –
В них обретает сердце пищу –
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.

Роман «Лето Господне» состоит из трех частей – «Праздники», «Радости». «Скорби». Мир романа, как и романа «Богомолье», пронизан единым чувством достойного пути человека в жизни, впитавшего в себя народную нравственность и духовные заветы предков. В них отражены традиции национальной культуры, культурно-самобытные начала, которые входят в реалии жизни человека, преломляется национально специфичная ритуально-обрядовая сторона жизни, ее этикетность и церемониальность.

Восприятие жизни, данное через образ чистого и открытого к миру мальчика, - это народное восприятие жизни с его нравственным заветом – «душу готовить надо». Слова «душа» неоднократно встречается на страницах романа. Уже в первой главе – «Великий пост» - автор-рассказчик, просыпаясь, ощущает великое таинство жизни, ее радости, вникает в ее смысл: «Я просыпаюсь от резкого света в комнате: голый какой-то свет, холодный, скучный. Да, сегодня Великий Пост (…) Сегодня у нас Чистый Понедельник, и все у нас в доме чистят. Серенькая погода, оттепель. Капает за окном – как плачет. (…) И радостное что-то копошится в сердце: новое все теперь, другое. Теперь уж «душа начнется». Горкин вчера рассказывал – «душу готовить надо». Говеть, поститься, к Светлому Дню готовиться».

Единение с людьми, близость к миру старого плотника – «филенщика» Горкина, Мартына и Кинги, старого кучера Антипушки, бараночника Феди и старой нянюшки Домны, близость к миру отца- строгого и справедливого, любящего - возвышают душу ребенка, напитывают ее самыми светлыми чувствами связи с родной землей. В романе Шмелев воссоздает обычаи в русских семьях, «из дали лет» слышит звуки, священные для него запахи в день Чистого Понедельника, когда в доме все чистят и за окном начинается оттепель. Подробно описывает автор обычаи изгнания «масленицы-жирнухи» перед Великим Постом: «Отворяется дверь, входит Горкин с сияющим медным тазом. А, масленицу выкуривать! В тазу горячий кирпич и мятка. И на них поливают уксусом. Старая моя нянька Домнушка ходит за Горкиным и поливает, в тазу шипит, и поднимается кислый пар, - священный. Я и теперь его слышу из дали лет. Священный, - так называет Горкин. Он обходит углы и тихо колышет тазом. И надо мной колышет. Вставай, милок не нежься, - ласково говорит он мне, всовывая таз под полог. – Где она у тебя тут, масленица-жирнуха… мы ее выгоним. Пришел Пост - отгрызу у волка хвост. На постный рынок с тобой поедем. Васильевские певчие петь будут: «Душе моя, душе моя», - заслушаешься». Много теплых слов говорится Шмелевым в романе «Лето Господне» в адрес простых людей, с образами которых связаны у него воспоминания о Пасхе, Чистом Понедельнике, с обычаями русского человека, его милосердием и тягой к светлому, «Незабвенный священный запах. Это пахнет Великий Пост. И Горкин совсем особенный, - тоже священный будто. Он еще до свету сходил в баню, надел все чистое, - чистый сегодня понедельник! – только казакин старый: сегодня все затрапезное наденут, так «по закону надо»

Книга «Лето Господне» посвящена автором русскому философу Ивану Александровичу Ильину и его жене Наталии Николаевне, с которыми Шмелева и его супругу связывала тесная дружба и понимание. И как никто другой проникновенно и верно о книге «Лето Господне» скажет И.А.Ильин, отметив и поэтичный язык Шмелева, точность и изобразительность его слова, и его благодатную память, и неистребимую связь с родной землей, и назовет его великим мастером. «Великий мастер слова и образа, Шмелев создает здесь в величайшей простоте утонченную и незабвенную ткань русского быта, в словах точных, насыщенных и изобразительных: вот «тартанье мартовской капели»; вот в солнечном луче «суетятся золотинки», «хряпкают топоры», покупаются «арбузы с подтреском», видна «черная каша галок в небе». И так зарисовано все: от разливанного постного рынка до запахов и молитв Яблочного Спаса, от «розговин» до крещенского купанья в проруби. Все узрено и показано насыщенным видением, сердечным трепетом; все взято любовно, нежным, упоенным и упоительным проникновением; здесь все лучится от сдержанных, не проливаемых слез благодатной памяти».

  Образы родной земли, ее люди вдохновляли творчество И.С.Шмелева. В годы Великой Отечественной войны он дописывал «Лето Господне». Строки романа вдохновляла любовь к Родине. Замечательное чувство языка помогало И.С.Шмелеву передать его неистощимую любовь к России, к ее природе, обычаям, к ее звукам, запахам, создавать зрительные образы на всем пространстве творческого пути. На склоне дне на родной земле, когда время уже отмерило последние его шаги и герой рассказа «Росстани» многое осознал и понял, у него обостряется зрение и слух: «Вспоминалась крепкая, с заморозками, осень. Уже октябрь, уже в кадушках вода пристывала по ночам. Резали в сенцах капусту, тугую, белую, с хрустом вспарывали вилки, вырезали кочерыжки. Откусишь - даже звякнет. С песнями рубили (…) Сновали пчелы, благодушно трубили. Пахло сырой землей и березой, старой пасекой, разогретым солнцем на бабе и тем пресным зеленым духом, что набирается там, где много сочной густой травы, прогретой солнцем. Пахло росистым июньским летом» (курсив – В.С.).

В рассказе «Весенний плеск», написанном уже в эмиграции в 1928 г., эта любовь к России передается великолепным крепчайшим настоем первородных русских слов, фиксирующих в себе боль от воспоминаний о Родине: «Этот весенний плеск остался в моих глазах – с праздничными рубахами, сапогами, с лошадиным ржанием, с запахами весеннего холодка, теплом и солнцем. Остался живым в душе, с тысячами Михаилов и Иванов, со всем мудреным до простоты – красоты душевным миром русского мужика, с его лукаво-веселыми глазами, то ясными, как вода, то омрачающимися до черной мути, со смехом и бойким словом, с лаской и дикой грубостью. Знаю, связан я с ним до века. Ничто не выплеснет из меня этот весенний плеск, светлую весну жизни»(курсив – В.С.).

24 июня 1950 года, тяжело больной писатель отправляется в обитель Покрова Божьей Матери, в 140 километрах от Парижа. В тот же день сердечный приступ обрывает его жизнь. И.С.Шмелев был похоронен на кладбище Сент- Жненевьев-де- Буа под Парижем.

Как и И.А.Бунин, И.С.Шмелев до последних лет мечтал вернуться на Родину. Об этом свидетельствует и письмо его племянницы, собирательницы русского фольклора, Ю.А.Кутыркиной от 9 сентября 1959 г. известному литературоведу, автору исследований о творчестве писателя О.Михайлову: «Важный вопрос для меня, как помочь мне - душеприказчице (по завещанию Ивана Сергеевича) выполнить его волю: перевезти его прах и его жены в Москву, для успокоения рядом с могилой отца его в Донском монастыре». Согласно желанию И.С.Шмелева его прах покоится на кладбище Донского монастыря.

Вопросы, задания для самостоятельной работы, тематика творческих заданий:

Литература