Отзыв на автореферат диссертации В.Д. Серафимовой «Традиции Андрея Платонова в философско-эстетических исканиях русской прозы второй половины ХХ-начала ХХ1 вв.», представленной в диссертационный совет Д 212. 183.02 по филологическим наукам на соискание ученой степени доктора филологических наук ( специальность 10.01.01 – русская литература).Выполнен  Л.В.Карасевым: доктором философских наук,ведущим научным сотрудником Института высших гуманитарных Исследований при Российском государственном Гуманитарном университете. 

В автореферате В.Д. Серафимовой отражены основные положения диссертационного исследования, обозначена структура работы, ее актуальность и  основная цель, которая состоит в том, чтобы «выявить преемственные литературные связи, традиции и новаторство в философско-эстетических исканиях писателей второй половины ХХ-начала ХХ1 вв  в сопоставлении с классическим наследием А.Платонова», а также «уяснить,  как и какие традиции поэтики А.Платонова,его  «философии существования» получили творческое переосмысление и развитие в художественной практике  разных литературных поколений и сделать выводы о развитии писателями определяющей линии творчества А.Платонова в постановке и разрешении онтологических, нравственно-этических, философско-эстетических проблем, о различных формах и и типах взаимосвязи рассматриваемых в диссертации писателей с художественным миром А.Платонова» (с. 10). Автор, опираясь на многочисленные теоретические источники и фактический материал, представленный прозой А.Платонова, прослеживает те линии, которые связывают творчество А.Платонова с философско-духовными исканиями девятнадцатого столетия.  Прежде всего речь идет о взглядах  русских «космистов» Н.Ф.Федорова  и В.И.Вернадского, заложивших основы целостного взгляда на человека и мир, на их неразрывную взаимосвязь (с.18). Как пишет В.Д. Серафимова, «художественная интерпретация А.Платоновым  философская  концепция, учение Н.Федорова  о бессмертии и воскрешении умерших средствами науки, – в образной форме интерпретированное писателем, - позже было художественно освоено  последователями Платонова уже как черта его художественного мира» (с.11).  И хотя основной набор идей о смерти и бессмертии сформировался у Платонова  еще до знакомства с «Философией общего дела» Н.Федорова, можно согласиться  с автором диссертации о том, с которым он писал о бессмертии, определили характер его влияния на писателей-последователей.Автор диссертации также пишет о  влиянии художественного опыта Ф.М.Достоевского на формирование мировоззрения А.Платонова. Отмечается, что Платонов, «усваивая опыт предшественника, трансформирует его в  уникальные формы своего творчества. Так, опыт Ф.М.Достоевского особенно важен для Платонова при художественном освоении сущностных вопросов духа и бытия, экзистенциальных проблемам устроения жизни на Земле, при обращении к теме ребенка (с.22). В этой связи В.Д.Серафимова рассматривает рассказ «Сон смешного человека», который,как она пишет, ранее – если говорить о связи Платонова и Достоевского – не входил в поле зрения исследователей.Что касается главной задачи и предмета исследования, то есть, вопроса о том, насколько глубоко слово и мысль А.Платонова вошли в русскую литературу двадцатого века, то можно сказать, что в целом поставленная задача была решена. Как пишет В.Д.Серафимова, то воздействие, которое А.Платонов оказал на «русскую прозу второй половины ХХ-начала ХХ1 вв. обусловлено  продуктивностью его художественных решений,связанных с глубиной постановки и разрешения онтологических,нравственно-этических, сущностных проблем бытия, гуманистическим пафосом, вниманием к внутреннему миру человека»(с.8). Автор диссертации прослеживает, как некоторые сущностные черты платоновского художественного мышления и миропредставления отразились и видоизменялись в творчестве таких писателей, как Ю.Казаков, В.Белов, В.Шукшин,Ю.Трифонов, В.Распутин,  В.Березин,Л.Бородин, В Шпаков, как в каждом конкретном случае эстетика А. Платонова становится  одним из органических элементов новых и самобытных миров. Само собой, список авторов, испытавших в той или иной степени влияние художественного стиля и образного строя А.Платонова (а через них и его философско-мировоззренческой позиции) может быть расширен. Однако и тот ряд современных авторов, который взят в рассмотрение и сопоставление в диссертационном исследовании В.Д.Серафимовой, представляется достаточно показательным.Так,отмечает автор диссертации, в прозе Ю.Казакова присутствуют созвучные Платонову установки на философское осмысление жизни, доминантные идеи общности людей и цельности мира: через своих персонажей писатель «передает нравственные принципы народа – жажду не просто выжить, но и сохранить в себе светлую душу, жить в ладу с совестью, превратить землю в сад» (с.24). В контексте того, что проза  Ю.Казакова – одного из самых талантливых русских писателей второй половины ХХ века занимает  совсем немного места в современных литературоведческих исследованиях, обращение к ней, в данном случае, в связи с вопросом о возможном платоновском влиянии, представляется полезным и плодотворным. У В.Белова – от А.Платонова (и шире от русской литературной гуманистическойтрадиции) идут притчевое начало и тема сохранения народного лада, народных понятий о красоте. Сопоставляя повесть «Привычное дело» В.Белова и рассказ  «Усомнившийся Макар» А. Платонова, автор диссертации отмечает, что  В.Белов «предлагает читателю  на фундаменте  жизнеподобного повествования притчу, философское иносказание о современности» (с. 25) Оба текста «стали  откликом на резко обозначившийся антагонизм между государством и личностью» (там же).  Оба произведения создавались в разные годы, но в ситуациях имеющих между собой некоторое сходство. У Платонова это, так называемый, год «великого перелома», у В.Белова речь идет о послевоенном периоде в жизни деревни, осложненном произволом власти. Можно сказать, что в обоих случаях гуманистическая проблематика « оказывается равновеликой всей совокупности социально-политических вопросов»(с.25). И у А.Платонова, и у В.Белова социальное начало «не затеняет и не отменяет нравственно-философского и онтологического начал, важных для героев, но враждебных принципам существования, навязываемым сверху»(с.25). У В.Распутина и В.Березина, по мнению В.Д. Серафимовой, можно говорить об осознанном или сознательном освоении художественного опыта А.Платонова. Как пишет автор диссертации, платоновские мотивы «идеи жизни» и «философии существования» развиваются В.Распутиным в системе мотивов «порядка внутри себя», оказывая влияние на сюжетную сторону его сочинений.  С этими мотивами «контрастирует мотив «постороннего прохожего», доминирующий в создании образов «врагов жизни» (с. 40). Общие элементы есть также в трактовке тем ребенка, деградации бытия, в общей озабоченности писателей  будущим человека. По-видимому,в значительной степени тезис об осознанном освоении художественного опыта А.Платонова следует отнести и к прозе Ю.Трифонова, который считал А.Платонова своим литературным учителем. Можно согласиться с тем, что важная для трифоновского творчества тема неустойчивости мира и укрепления человеческих связей перекликается с платоновской. У Трифонова это «нить, проходящая сквозь поколения», у Платонова – «свет жизни». Вместе с тем, как верно отмечает автор диссертации,  обнаруживается  «существенное различие в приемах психологического анализа Платонов чаще прибегает к описанию внутреннего состояния героя, передавая его переживания через символическую пластику. Трифонов же обращается непосредственно к внутреннему монологу для передачи всех нюансов мышления» (с.40).В принципе, если  смотреть на дело широко,то можно говорить о своего рода «тотальном» влиянии А.Платонова на весь последующий литературный процесс: влиянии, обусловленном, прежде всего уникальным строением платоновскойфразы, оказывающей мощное воздействие на любого автора, который (неважно, осознанно или неосознанно) либо как-то использует элементы платоновской поэтики во вновь создаваемых текстах, либо, напротив, полностью их игнорирует, что также представляет собой форму влияния одного текста на другой. Известно, что о платоновском влиянии спустя десятилетия писали многие, из тех, кто были современниками А.Платонова, но по разным причинам не признавались в этом в тридцатые-пятидесятые годы (известен также и феномен  платоновского «шока», который испытывают и по сей день молодые авторы, впервые знакомящиеся с прозой А.Платонова). Рассматривая вопрос о возможном влиянии сочинений А.Платонова на прозу современного писателя Л.Бородина, автор диссертации пишет о том, что в данном случае, их творческий диалог проходит на фоне прозы Ф.М.Достоевского, «у которого писатели наследуют интерес к сложности и противоречивости человеческой натуры» (с. 34). Кроме того, продолжает В.Д.Серафимова, писателей сближает антиутопическая стратегия, стремление спасти человека от поклонения ложным идеалам. У обоих писателей также отмечается ориентация на мифопоэтические символы (как архаические, так и библейские), в частности  речь идет о символе дома.Интересным  и продуктивным представляется сопоставление повести А.Платонова «Котлован» и рассказа В.Шпакова «Железный Ренессанс», где современный автор травестиным образом осмысляет  текст своего предшественника. В обоих случаях происходит сопряжение авторского сюжета с мифологическим фоном и его демифологизация.В числе современных пасателей, взятых для рассмотрения В.Д.Серафимовой, присутствует и В.Сорокин.Платоновский контекст несомненно присутствует в романе В.Сорокина «Голубое сало» (чего не скрывает и сам писатель), однако оценка влияния А.Платонова на В.Сорокина у автора диссертации иная, нежели во всех других рассмотренных случаях. У Сорокина мы имеем дело с осознанным, рассчитанным приемом, тогда как в произведениях Ю.Казакова или В.Распутина платоновский контекст входит органическим образом, как естественная почва, из которой вырастают варианты новых художественных решений. К тому же и цели, которые ставит перед собой В.Сорокин, используя наследие великого русского писателя, самым существенным образом отличаются от тех, что были значимыми для писателей перечслявшихся выше. В отличие от них, развивающих в платоновской прозе философские и поэтические,эстетические возможности, В.Сорокин прибегает к Платонову с целью создания текста, разрушающего, отрицающего себя самого, текста, в котором сама попытка разговора об этических ценностях (равно как и об онтологической подлинности мира) становится излишней и бессмысленной. С последним примером связана и возможная критика положения,  о том, что реалистическая и постмодернистская линии в художественной литературе не только разводятся, но и противопоставляются друг другу. В современном литературоведении и критике реализм часто представляется как нечто укорененное в традиции, отмеченное эстетической глубиной и этическим началом, а постмодернизм – как явление болезненное, прониза нное духом абсурда и патологии. Полагаю, что феномен постмодернизма требует более объективной оценки: не случайно при анализе романа В.Сорокина (сочинения очевидно постмодернистского) автор диссертации, в целом разделяя отношение к постмодернистскому тексту, все же отходит от декларативности и вполне объективно прослеживает линии преломления платоновского контекста в романе В.Сорокина(с.37,38). Если попытаться обобщить вышесказанное и выделить из ряда  взятых в рассмотрение авторов нескольких, то наиболее убедительно предстанут разделы, посвященные анализу сочинений В.Белова, Ю. Трифонова, В.Распутина, Л.Бородина, В.Сорокина,где, как показываеи автор диссертации, влияние эстетических и этических ориентиров А.Платонова ощущается наиболее сильно (случай В.Сорокина, само собой, идет отдельно, хотя именно сила и искренность платоновского слова позволила состояться тому, что сделал в своем романе современный автор).Проблема литературной традиции, наследования – главная в диссертации. Как относиться к фактам появления сходных мотивов, идей, образов у авторов, разнесенных  многими десятилетиями?  В одном случае, можно говорить о прямом влиянии, тем более, если сам автор этого не скрывает, вдругих – о появлении типологически сходных элементов, явившихся продуктом осмысления типологически сходных ситуаций.Например,когда В.Д.Серафимова пишет о характерах некоторых персонажей в прозе В.Шукшина или В.Белова, отсылающих нас к сочинениям А.Платонова, позволительно задуматься о том, с чем мы именно имеем дело: с наследованием литературной традиции или с описанием одних и тех же свойств, особенностей «народной души», которые естественным и вполне объективным образом становятся предметом писательского интереса в различные исторические эпохи.Автор диссертации осознает сложность проблемы и предлагает разделение писателей второй половины двадцатого века  на два ряда – «контактные» и  «типологические».  В принципе, исследуя вопрос о  влиянии какого-либо значительного автора на последующее движение литературного процесса, так и следует поступать. Другое дело, что в каждом конкретном случае возникают свои специфические сложности,связанные, как с идеологической атмосферой, в которой происходило восприятие тех или иных принципов поэтики и мировоззрения А.Платонова, так и с чисто фактическими сложностями, связанными со временем публикации тех или иных его текстов. Например, влияние наиболее сильных и значительных сочинений, таких, как «чевенгур» или «Котлован»,проявилось лишь спустя многие десятки лет после времени их написания, то есть только в восьмидесятые-девяностые годы прошедшего века (ср. со сходной ситуацией рецепции романа «Мы» Е.Замятина). Тем не менее, ориентируясь на избранную установку, автор диссертационного исследования устанавливает связи прозы А.Платонова с наследующими ему писателями по различным основаниям, включая  сюда сходство в принципах композиционного решения. По стилю, методу конструирования художественных образов, раскрытия характера и т.д.Различные авторы, таким образом, оказываются в различных группах по своему отношению к «исходному» платоновскому тексту. Разумеется, подобная задача не может быть исчерпана одной диссертационной работой, и перспективы исследований в этой области достаточно широки.  Особенно это относится к проблеме типологических совпадений, которые могут возникать объективно, независимо от того, порождены ли они внутрилитературными контактами или возникли самостоятельно в результате сходных условий социальной и идеологической реальности. Особо следует отметить ту направленность исследовательской деятельности В.Д.Серафимовой, которая может быть определена как  «онтопоэтическая» или «онтологическая». Иначе говоря, важным ориентиром для автора диссертации было постоянное внимание к   глубинным основаниям человеческого бытия, находящим – в той или иной форме – свое  воплощение в поэтике текста и в его философском содержании, вернее, в неразделимом единстве этих двух составляющих.В целом,завершая рассмотрение автореферата, можно сказать, что диссертация В.Д.Серафимовой «Традиции Андрея Платонова в философско-эстетических исканиях русской прозы второй половины ХХ-начала ХХ1 вв.», представляет собой самостоятельное научное исследование, соответствует требованиям, предъявляемым ВАК РФ к работам означенного рода, а его автор заслуживает присвоения степени доктора филологических наук.

Доктор философских наук,ведущий научный сотрудник Института высших гуманитарных Исследований при Российском государственном  Гуманитарном университете.Л.В.Карасев

 Подпись, печать,  удостоверение подписи

 Начальником Управления кадров  Н.Н.Назаровой.