ОТЗЫВ об автореферате диссертации на соискание ученой степени  доктора  филологических наук Серафимовой Веры Дмитриевны«Традиции Андрея Платонова в философско-эстетических исканиях русской прозы второй половины ХХ-начала ХХ1 вв.» Актуальность  диссертационного исследования Веры Дмитриевны Серафимовой определяется назревшей необходимостью вглядеться в реальную картину  воздействия платоновского гения на русскую прозу второй пол.ХХ-начала ХХ1 вв.

Убедительно проявлена многоаспектность творческой рецепции Платонова, охватывающей разные стадии историко-литератаурного процесса и различные направления в нем: «деревенская проза»(В.Белов, В.Шукшин,В.Распутин); неореализм (Ю. Казаков, Ю.Трифонов, Л.Бородин, В.Березин);постреализм (В.Шпаков, В. Сорокин).Особого внимания заслуживает попытка автора диссертации увидеть платоновскую прозу как «предысторию деревенской». Эта линия преемственности имеет, на наш взгляд, достаточно глубокие основания. Уже сама инженерная деятельность Андрея Платоновича Климентова возводится к всеобъемлющей исходной формуле почвенничества, принадлежащей великому просветителю 16 века Ермолаю-Еразму.Звучит эта формула так: «Благоугодие земли и умаление насильства» (Цит. по кн.:Клибанов А.И. Народная социальная утопия. – М., 1997. С.40). К формуле Ермолая восходит и изъяснение смысла инженерной деятельности в сочинениях, подписанных  псевдонимом А.Платонов.  Дело здесь не только в профессии, а в глубинном ощущении земли, ждущей благоустройства ради благоугодия, и что очень важно – в эстетическом осознании и оформлении этого ощущения.Платоновское понимание «хлебопашества» как «святого» занятия (А.Платонов. «Ямская слобода») по-разному трансформируется в границах деревенской прозы. Наблюдения, сделанные  В.Д. Серафимовой над полем типологических схождений между между Платоновым и Беловым, показали важность для  Белова платоновской притчевости. Функционирование притчевого начала в «Привычном деле» восходит, по мнению исследователя к «Усомновшемуся Макару»,«Городу Градову», где текст обращен к тому, про кого он написан, и смоделирован так, что «направлен на пробуждение сознания своего адресата» (Мусхелишвили Н.Л.., Шрейдер Ю.А.). Что же касается тематических параллелей, связанных с «антогонизмом между государством и личностью», то ведь об этом пишет не один Белов и даже не только представители деревенской прозы.Второй вариант рассмотренной в диссертации типологической параллели – Платонов – Шукшин. Удачно выбран аспект сопоставления – сходство  и различие в изображении платоновских чудаков и шукшинских чудиков. По мнению автора работы,героев Платонова и Шукшина сближает «вдумывание в жизнь», «стремление  разгадать ее тайну,  неприятие  насаждаемых стандартов» (автореф. дисс., с.25). Особо выделено сходство и различие по линии настойчивых размышлений героев о смерти. Исследователем сделано немало тонких наблюдений. Тем не менее ускользнуло от внимания сходство очень важной для  обоих писателей ситуации: и платоновские и шукшинские герои «тренируются» побыть в смерти. Но смысл их «тренировок»глубоко различен. У платоновских чудаков он имеет онтологическую направленность:  неверие в «окончательность» смерти и нетерпение проверить это оказывается для них ведущим. Для шукшинских – этическую: ощутив непреложность смерти, решить – как жить  здесь, на земле.Творчество В.Распутина осмысливается в диссертации как осознанное продолжение платоновской традиции. В этой связи Вера Дмитриевна Серафимова обращается к анализу «знаков» данной традиции на уровне поэтики. Она усматривает сходство в сюжетно-композиционной структуре отдельных произведений Платонова и Распутина, в изображении сновидческих состояний,  в стиле. Исследователем нащупаны важные связи,касающиеся творческой рецепции платоновского наследия неореалистической тенденцией (Ю.Казаков, Ю.Трифонов, Л.Бородин, Вл.Березин).Несколько неожиданным выглядит для нас сопоставление Платонова с Казаковым. Глубокая импрессионистичность Ю.Казакова не вполне вяжется с законами платоновской прозы, вытекающими из «онтологического беспокойства» автора и его героев. Несколько удивляет  и безоговорочно «деревенская прописка»современного писателя. Думается, что сравнение двух художников желательно было бы предварить структурным анализом их произведений.Тот же методологический просчет касается параллели Платонов – Трифонов. Правда здесь есть попытка увидеть знаки платоновской традиции исходя из анализа сходства и различия приемов психологического анализа у изучаемых писателей. По мнению автора диссертации,«Платонов чаще прибегает к описанию внутреннего состояния своего героя,передает его переживания через символическую пластику» (Автореф. дисс. С.29),Трифонов же заставляет читателя услышать внутренний монолог персонажа в егоорганичной спонтанности.Несомненной заслугой Веры Дмитриевны Серафимовой является введение в исследовательский оборот новых имен и тенденций. Ею проанализировано обращение к художественному  опыту Платонова писателей-постмодернистов.Намечены разные варианты рецепции Платонова. «Железный Ренессанс» В.Шпакова являет собой своеобразный опыт стилизации, травестирующий такие произведения Платонова, как «Усомнившийся Макар», «Сокровенный человек», «Котлован». Иной опыт постмодернистского освоения платоновской традиции предложил В.Сорокин. В романе «Голубое сало» (гл. «Платонов-3) художник не столько пародирует, сколько демонтирует, переделывает «Сокровенного человека» по типу римейка.Однако несмотря на большую и важную работу, проделанную исследователем, многое в ней вызывает возражение. Прежде всего  не вполне четко обозначена методология и методика сравнительного подхода. Он предполагает правильные результаты лишь при  предваряющем структурном анализе, который должен сочетаться с историко-культурным.  Опора только на последний не вполне и не всегда позволяет установить– что и с чем можно сравнивать. Более того, не в полной мере учтен механизм подключения традиции, связанный с выраженностью ее элементов в тексте, разработанный в целом ряде исследований (Ю.М.Лотман,З.Г.Минц, А. Ранчин и др.). Методологическая неопределенность повлекла за собой  и композиционные погрешности диссертационного сочинения, к примеру, 2-я глава не вполне соотносится с поставленной в диссертационном сочинении проблемой. Более того,она делает излишне обширным поле наблюдений. Избыточно, на наш взгляд,  и обращение к преломлению философских идей в художественном тексте. Много неточных формулировок и избыточных положений в постановочной части работы.Позволим себе задать несколько вопросов: 1.Какое отношение имеет первая глава к проблеме диссертации? 2.В чем новизна Вашего понимания

места и роли платоновской традиции в формировании литературного процесса 2-й пол. ХХ-нач.ХХ1 вв.? 3. Что такое «метафизический язык»? Каковы его составляющие? И тем не менее работа состоялась как действительно оригинальное и во многом новаторское исследование. Вера Дмитриевна Серафимова ввела в исследовательский оборот современного платоноведения много новых имен, обозначила широкий и разнонаправленный спектр влияния художественных открытий Платонова на прозу 2-й пол. ХХ-нач.ХХ1 вв. Есть все основания заключить, что данная работа соответствует требованиям, предъявляемым исследованиям такого рода, а ее автор Вера Дмитриевна Серафимова заслуживает присвоения ей ученой степени доктора филологических наук по специальности 10.01.01 – русская литература.

Доктор филологических наук,профессор кафедры современной русской литературы Уральского государственного педагогического   университета Хрящева Н.П.

Печать Уральского государственного университета    Заверение подписи начальником канцелярии УрГПУ 18 сентября 2009 Г. Екатеринбург рег. №03409.1 Серия 1-ЕИ